"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
А потом Ярек спешно потащил меня домой, на ходу раздавая приказы воинам. Через пару часов все должны занять свои места на забороле. Во дворе Яромир внезапно завернул к колодцу, оглянулся и поманил меня.
– Я запретил рыть подземный ход. Его могут выдать, да и, если люди будут знать, что можно уйти, то будут сражаться хуже. Эта крепость – наша последняя надежда: мы или выстоим, или умрем. Не перебивай, – остановил он готовый сорваться с моих губ словесный поток, – но ты, вороненок, должна остаться жить.
– Но я не хочу жить без тебя…
– Сказал же – не перебивай, – разозлился Яромир, –
Я склонилась над отверстием, там действительно была небольшая подземная комнатка, совсем крошечная, размерами напоминающая могилу.
– Воздуховод выходит в колодец, – пояснил Яромир, – оттуда же можно брать воду, вон крынка с веревкой, в углу зарыты сухари. Ты сможешь продержаться несколько дней. Начнется бой, смотри на стену, отсюда хорошо все видно. Если увидишь, что кругом только враги и нас нет на стенах, прячься сюда и сиди тихо. В избе в подполе тебя легко найдут, это первое, что проверяют, да и, если изба загорится, можно угореть. Главное сидеть тихо как мышь. Поняла?
– Я не хочу жить без тебя, – заглядываю в его подернутые печалью глаза.
– И еще, Янина, – опять называет меня по имени, сердце недобро сжимается, – когда все стихнет и они уберутся, – он замолчал, глотнул морозного воздуха, и продолжил, – найди мой труп. Сейчас холодно, он не успеет разложиться. Хоронить меня не нужно, это всего лишь тело, души уже не будет.
– Зачем ты это все говоришь? – со слезами прошептала я.
– Ты должна отрезать мне ухо и, если сможешь, клок кожи на месте шрама, заверни в тряпицу со льдом, по ним меня смогут опознать друзья. С собой возьми, какое найдешь, оружие и иди домой. Слышишь?! Ты должна дойти до Дарницы. Это твой долг перед своим народом.
Тошнота подступила ко мне неотвратимой волной, и я, сгорая от стыда и отчаянья, отбежала в угол, опорожнить желудок.
– Прости, - прошептал Яромир, когда я смогла к нему вернуться, заботливо отирая мое лицо снегом.
– Ярочек, останься жив, пожалуйста, останься жив.
– Я останусь жив, я буду стараться. Но ты должна помнить то, что я сказал. И никуда не уходи со двора, даже если все вокруг будет пылать.
В эту короткую ночь мы любили друг друга отчаянно и жадно, как в последний раз. Я очень надеюсь, что все же не в последний. Господи, помоги, чтобы не последний.
Затемно, Яромир, надев ладскую кольчугу и шлем, ушел на стену, а мне осталось гнетущее ожидание.
Утром враг вышел к городцу, но бой не начинался.
– Переговаривают, – прибежал Олесь, – требуют сдаваться.
– Много их? – я тревожно посмотрела на забороло.
– Много, моя пани, много, – покачал он головой, но, заметив мой испуг, тут же поспешил добавить, – но нам-то проще, мы за стеной. Пороху они натащили, да земля мерзлая, подкоп трудновато будет сделать, да и мы следим.
– А у них пушки имеются?
– Имеются, моя пани.
– А крепость деревянная, если бы каменная была, – я нервно сцепила пальцы.
– Она землей внутри набита, не так просто проломить. Да и корзины с песком наготовили, бабы все лето плели, руки в кровь истерли. Это чтобы проломы быстро чем загораживать. Все продумано, пани, не свиньи на убой, повоюем. А меня пан Яромир прислал за вами приглядывать.
– Да что со мной здесь сделается? Пан Богдан, миленький, ты лучше на стену полезай, прикрой моего. Ты ж знаешь, что он дурной, – я молитвенно сложила руки.
– Да нет, пани, господин наш теперь не тот, без надобности на рожон не полезет, – попытался успокоить меня Олесь.
– Все равно иди, там каждый человек на счету.
Он растерялся, глядя то на двор, то на стену.
– Иди, иди, – замахала я.
– Ладно, – вздохнул Олесь, – станет совсем худо, прибегу. Вот вам сабелька. Помните, я вас дорогой подучивал, так не забудьте – как… если что. А лучше запритесь здесь, и никому не отворяйте.
В руку мне легло увесистое оружие. Эта сабля отличалась от той, что я отбивалась от Граськи, та была легкая, почти невесомая, эта тяжестью тянула вниз. «Подучивал». Да можно ли это назвать учением? Я неумело дергала рукоятью и летела туда же, куда и замахивалась, сильно потешая воинов, которые, хоть Олесь и отгонял их, все равно подсматривали из-за кустов. Барынька рубиться учится, как такое пропустить! Я ни разу не смогла даже срубить тонкую ветку березы, не говоря, чтобы сделать полноценный выпад или взмах. Ну, если пану Богдану спокойней, что его боевая сабля будет меня охранять, так тому и быль.
– А как же вы без оружия?
– Найдут чего-нибудь, – отмахнулся Олесь.
Раздался грохот, от которого все внутри сжалось и заложило уши. Это выстрелила наша пушка. Начался штурм.
Олесь, торопливо откланявшись, припустил к стене. Я осталась стоять с саблей в руках.
Глава XXIX. Противостояние
Бой кипел, громыхали орудия, кричали люди, даже сюда, на затесавшийся в центре городца двор, долетали вопли раненых и умирающих. Над домами зловеще стелился черный дым, это осажденные варили смоленое варево, лить на головы штурмующим. Я напрягала зрение, пытаясь разглядеть среди мелькающих человечков Яромира. Рядом бабульки шептали молитвы, забавно перебирая губами.
Время шло, солнце перевалило на закат, в конце осени дни кротки. А бой все не прекращался, ни одной передышки. Нападавшие явно не желали длительной осады, а кидали все силы, чтобы вскочить на стены одним мощным броском. Через заборол перелетали камни и стрелы. Пушки бахали, смешивая с черным чадом белый пороховой дым.
Калитку сотряс внезапный стук. Сердце замерло. Удары сильные, мужские. Дурные вести со стены? К горлу опять подступила тошнота. Старухи застыли в ожидании приказа.
– Отворите! – заорал незнакомый грубый голос.
– Кто там? – старая Лукерья подошла вплотную к калитке.
– Великая княгиня кличет в церковь, за мужей молиться, – прорычали по ту сторону забора.
Бабка вопросительно посмотрела на меня. Я отрицательно покачала головой. Что этой княгине надо? Или так положено – всех созывать. Я местных обычаев не знаю, но Яромир велел здесь сидеть, и плевать мне на великую княгиню.
– Мы и тут помолимся, ступай милок, – пропела служанка.
– Открывай, велено всем, или вы победы нам не хотите? Может ваша хозяйка от Юрьевичей засланная, раз молиться за нас не желает?