"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
– Отряд «Заря свободы»? – отрывисто бросил он. – Министр Ответственного правительства Милюков.
– Так точно, гражданин министр! – Две Мишени отточенным движением взбросил руку к козырьку.
– Отрадно видеть порядок и дисциплину, – суховато кивнул Милюков. – Массы у нас горячо поддерживают дело свободы, но вот порядка как раз несколько и не хватает…
– Делаем, что можем, гражданин министр. Кадеты наши преданы делу революции, но, как видите, отряд сохраняет твёрдую дисциплину…
– Вижу, полковник, – перебил министр. – Александр Иванович Гучков мне передали, что у вас утром будет особое задание, так?
– Так точно. Поскольку Аничков мост занимают кадетские роты нашего корпуса, мы их распропагандируем и добьёмся перехода на сторону свободы. Они сбиты с толку, гражданин министр, слепо выполняют приказания бывшего начальника корпуса…
– Вот именно, – буркнул Милюков. – Только и остаётся, что вопрошать, что это – глупость или измена?
– И то, и другое, гражданин министр, – склонил голову Две Мишени.
– Как ваши имя-отчество, полковник? Можно опустить «гражданина министра».
– Константин Сергеевич, уважаемый Павел Николаевич.
– Вы ручаетесь за своих кадет, Константин Сергеевич?
– Жизнью, – спокойно ответил Две Мишени. – Я сам пойду на переговоры. Меня они послушают. Я был ротным командиром у старшего возраста, Павел Николаевич.
Милюков вновь кивнул.
– Разрешите вопрос, гражданин министр?
– Судя по всему, что-то официальное, полковник?
– Так точно. Я уже задавал его гражданину военному министру, однако он, в силу занятости, ответить не успел…
– Что за вопрос, Константин Сергеевич?
Две Мишени бегло повторил то же, что высказал Гучкову. Что «кадет воспитывали в верности российскому престолу», что «достоверные данные о судьбе царя могут повлиять на молодые умы и склонить их к переходу на нашу сторону не только без кровопролития, но даже и с лёгкостью», и так далее и тому подобное.
Усы Милюкова встопорщились, пенсне холодно блеснуло.
– Постарайтесь, гражданин полковник, обойтись без подобных антимоний. Бывший император, насколько мне известно, бежал, скрывшись в неизвестном направлении с небольшой кучкой самых близких приверженцев, сыновьями Николаем и Михаилом. Большего вам знать не нужно. А вот многие из великих князей уже с нами. Я шёл к вам, чтобы предупредить: Временное собрание и Ответственный кабинет министров возлагают на вашу миссию большие надежды. В случае успеха старания ваши и усердие не будут забыты. Александр Иванович сейчас очень, очень заняты, но просили передать, что место товарища министра у него свободно. Никто не хочет обагрять революционные штыки кровью несчастных мальчишек. Убедите их оставить позиции – да хоть бы и просто разбежаться! – и этого уже будет достаточно. Мы готовы.
Две Мишени кивнул, вежливо улыбаясь.
– Мне всё понятно, гражданин министр. А насчёт стараний, что не будут забыты… Стараемся не для себя, для России. Как и вы, досточтимый Павел Николаевич.
Милюков кивнул.
– Прекрасные слова, полковник. Желаю вам успеха.
Повернулся, шагнул было, но всё-таки замедлился:
– А о бывшем царе не думайте.
– Но, гражданин министр, если он сумел скрыться, то наверняка постарается собрать своих приверженцев, начать военные действия…
Милюков только пренебрежительно дёрнул усом.
– Он совершенно один. Гвардейские части в большинстве своём окружены под Стрельной, Волынский полк и вовсе выступил на нашей стороне. Кто-то из завзятых монархистов, быть может, и попытается, но против них у нас достаточно сил. А германские добровольцы вскоре покинут столицу. Новая армия свободной России способна отстоять завоевания революции!
– А остальная страна? Москва?
– Остальная страна занята повседневными делами, гражданин полковник. Купец торгует, рабочий трудится, крестьянин собирается на отхожие промыслы. В Риге и Ревеле рыбачьи баркасы идут на лов, германцы не чинят нам никаких препятствий… Мы уже составили воззвание, его передают по телеграфу во все крупнейшие газеты: о земельной реформе, о политических свободах… заступаться за прогнивший режим будет просто некому.
Аристов не спорил. Выслушал всё молча, почтительно кивая.
– А потом, – понизил голос Милюков, – вы и ваши кадеты, полковник, нам очень понадобитесь… для аргументированной беседы с так называемым Петросоветом.
И, коротко дёрнув головой, что, очевидно, должно было изображать любезный поклон, удалился.
– Темнят… – сквозь зубы процедил полковник. – У них нет отречения, Фёдор. А без отречения они – как без рук. Россия не допустит…
Фёдору Солонову очень хотелось в это поверить. Что «Россия не допустит», что «Россия поднимется», но, увы, то, что он видел вокруг, уверенности этой никак не способствовало.
Рабочие сбиваются в дружины, и никто им не противостоит. Обыватели попрятались, а модный поэт, говорят, уже написал пророческое «запирайте этажи – нынче будут грабежи». Купцы, их работники, дюжие, крепкие, ремесленный люд, хорошо зарабатывавший, заполнявший храмы, искренне, как казалось Фёдору, любивший государя, неложно ему преданный, – где он?
И кадет-вице-фельдфебель, чьи пули уже нашли не одну живую мишень, не мог не признать, что громадному большинству народа всё это глубоко безразлично, пока не грабят их самих. Но даже и тогда мало кто додумается объединиться хотя б с ближними соседями, отбиваться от погромщиков на узких питерских лестницах, где один молодец с дубиной остановит целую орду; нет, все попрятались, носа никто не высунет…
А Две Мишени продолжал меж тем говорить:
– Что государь бежал, скрылся – не верю. Не верю, Фёдор, не могу поверить! Не таков он. С гвардией бы пошёл, на баррикады бы поднялся. Перед войсками бы появился. Нет, не всё тут так просто…
– Верные государю могли его на баррикады и не допустить, – осторожно возразил Фёдор.
– Могли. Но не в храм. Не на площадь, не на Невский. Государь нашёл бы способ обратиться к людям.
Тут приходилось признать, что полковник прав.
– И потому, – еле слышно закончил Аристов, – полагаю, Фёдор, что государя они-таки схватили и держат где-то здесь. Держат и наверняка пытаются добиться отречения. Отречение по всем правилам им очень, очень поможет. Впрочем, они, похоже, уже готовы обойтись и без него.
– Но убить его… – глухо проговорил Фёдор, внутренне содрогаясь.
Две Мишени мрачно кивнул, явно вспомнив то же самое из другого потока.
– Могут. Но для этих подобное пока ещё – крайнее средство.
– Но как узнать?
– Есть мысль, кадет-вице-фельдфебель. И тут нам может помочь тот самый Петросовет…
– Слышал я их только что, господин полковник…
– Я тоже, хоть и краем уха. Эти куда больше похожи на тех… оттуда. Просто почти неотличимы.