"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Это понятно, товарищ Благоев, но зачем вы мне это рассказываете?
— На всякий случай, Ирина Ивановна. На всякий случай. И, прошу вас, будьте готовы ко всем и всяческим неожиданностям.
Ирина Ивановна похлопала себя по кобуре с «люгером» на поясе.
— Всегда готова.
— Хорошо, если так, — тяжело уронил Благоев. — Я надеюсь на вас и ваш батальон.
— Я прилагаю все силы, чтобы бойцы правильно понимали текущий момент.
— Знаю, — усмехнулся Благомир. — Мне докладывали.
— Генрих Григорьевич, вне всякого сомнения?
Благоев кивнул.
— Однако его доклады рисовали вас, Ирина Ивановна, в исключительно благоприятном свете. Что в немалой степени поспосбствовало нашему нынешнему разговору.
В конце коридора появилась человеческая фигура, быстрым шагом направляясь к ним.
— Лёгок на помине, — хмыкнула Ирина Ивановна. — Вот и товарищ Ягода торопится, собственной персоной…
— Что-то случилось, — Благоев нахмурился.
Генрих Ягода остановился подле них, тяжело дыша.
— Товарищ председатель, имею дожить сведения особой срочности и особой важности. Литера «А».
— Докладывайте. Товарищ Шульц в курсе. Нам нужен этот батальон, как вы знаете, Генрих Геннадиевич.
Брови Ягоды взлетели вверх, однако он быстро овладел собой.
— Слушаюсь. Товарищ председатель, на станции Сортировочная разгружаются эшелоны только что прибывших в город так называемых «частей особого назначения». Численность около полка пехоты. Вооружены стрелковым оружием, ручными и станковыми пулемётами. Артиллерии или броневиков не отмечено. Никому не подчиняются, ни мне, ни начальнику петербургского гарнизона, ни даже главнокомандующему всей Красной армии — он, дескать, «из бывших».
— Вот даже как? Даже Алексею Алексеевичу?
— Даже ему.
— С козырей заходят… Хотя Брусилов — дельный генерал, выдающийся кавалерист. На юг не побежал. Сын его, кстати, вступил в нашу армию, добровольно…
— Но эти части?..
— Под личным руководством товарища Троцкого, — криво усмехнулся Ягода. — Балтийские матросы, анархисты, «отряды смерти»…
Ирина Ивановна прикусила губу.
— Благомир Тодорович, мне кажется, что они задумали разрубить гордиев узел.
Благоев кивнул.
— Мне тоже. Поэтому сейчас собираем всех наших. Всех, не отравленных простым лозунгом «отнять и поделить».
— «Оборона есть смерть вооружённого восстания», — Ирина Ивановна слегка побледнела. — Надо ударить первыми.
— И выставить себя перед страной и партией гнусными преступниками, узурпаторами? — возмутился Благоев. — Кто за нами пойдёт тогда? Кто поверит?
— А кто пойдёт за ними, и кто поверит им? Лев Давидович ничего не боится. В наших руках по-прежнему подавляющее большинство газет. «Правда» печатается в одной-единственной типографии. Её надо занять. Телефоны Смольного — отключить. Мосты занять и развести. В батальоне Жадова — полные тысяча двести человек. Для первого удара хватит. Об остальном, как станем объяснять нашу позицию партии и обществу подумаем после победы.
— Совершенно согласен с товарищем Шульц, — вдруг твёрдо сказал Ягода. Вид у него был слегка бледный, но вполне решительный. — Троцкий пошел ва-банк. Если мы не контратакуем — к утру все будем объявлены агентами царской охранки, завзятыми контрреволюционерами…
— А к полудню нас уже настигнет кара трудового народа, — докончила Ирина Ивановна.
— Тогда поднимайте батальон, — решительно сказал Благоев. — А я объявлю тревогу по остальным нашим частям. А Южный фронт… боюсь, наступать нам-таки придётся, но уже в совсем иных обстоятельствах.
Глава V.5
— Сейчас не до наступлений, — Ягода от нетерпения чуть не подпрыгивал. — Надо немедля разоружить прибывшие части.
— Думаю, мы поручим это вашему батальону, Ирина Ивановна. Ну, а мы с вами, Генрих Геннадиевич, пожалуй, с вашими людьми нанесём визит в Смольный.
Ягода улыбнулся, хищно, бедово, решительно.
— Надо ещё разобраться, не являются ли иные деятели ЦК агентами царской охранки. Например, некий Джугашвили.
— Именно, — кивнул Благоев. — Поехали, товарищи.
— Ира! Да что такое, что случилось, куда мы гоним?!
— Миша! — тем же тоном отозвалась Ирина Ивановна. — Я неясно пояснили? Гоним на Сортировку. Боевая задача — остановить некие «части особого назначения», невесть чьим приказом переброшенные в столицу и никому не подчиняющиеся. В идеале — разоружить. Если нет — просто задержать.
— А что в Смольном?
— А в Смольном, Миша, сейчас будет очень, очень горячее заседание ЦК. Или политического бюро.
— Что, — мрачно осведомился Жадов, — Благоев туда Генриха забрал? И его ухорезов? Змея этот Ягода, змея ядовитая, как такому вообще доверять можно? Революцию с чистыми руками делают, а он…
— А что он?
— Мутная личность, — бросил комиссар. — Уверял всех, что в партию нашу вступил аж в 1907-ом, а его никто и не помнит. Выскочил как из ниоткуда, где-то товарищ Благоев его нашел… ну, тот ему теперь и служит, ровно пёс верный…
Ирина Ивановна пожала плечами.
— В революцию по-разному приходят, и люди тоже самые разные, Миша. Зачастую отнюдь не ангелы, нет. Выбирать не приходится.
— А нужно! — горячо возразил Жадов. — И так уже в оперотдел набралось всякой шушеры, что карманы свои набивают!
— Кто-то набивает, да. Но Войковский с бандитизмом справился, приходится признать.
— Справился, — буркнул честный комиссар. — Не без нашей помощи!
— Не без нашей. Но справился. По улицам хоть ходить можно стало. Но об этом, товарищ комиссар, поговорим позже. Пока что надо этих… «чоновцев» утихомирить. Никто не может вводить войска в Петроград без согласования с командованием. Иначе это уже не революция, а та самая анархия.
— Которая «мать порядка»?
— Именно.
— Что ж… — на миг призадумался Жадов. — Разгружаются на Сортировочном парке, значит, пытались зайти в город без лишнего шума. Что ж, мосты мы им перекроем. Пусть попробуют через Обводный сунуться. Но они, скорее всего, по Большой Щемиловской к Шлиссельбургскому проспекту [120] пойдут. В общем, пока станут маршировать, глядишь, всё и закончится… — он неуверенно поёжился. — Только смуты да свары нам и не хватало…
120
Большая Щемиловская улица — ныне Фарфоровская улица.
Шлиссельбургскому проспект — ныне проспект Обуховской обороны.