"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
В итоге войско Клингора выросло до семи тысяч, но, когда оно подошло к провинциальному центру Киростану, принц увидел страшную картину. Город был полностью разрушен, на остатках стен развевались жёлтые знамена со знаками: "Жёлтое небо и справедливость". Эта картина до глубины души возмутила главу мятежа — тем сильнее, поскольку он знал, какую тёплую встречу готовят ему заговорщики в Киростане. Город был готов перейти на его сторону без боя, а большинство воинов увёл этот дурак Труситорс. Но бандиты его опередили и разорили всё дотла!
Словом:
БезГлава 18. Разгром Жёлтых
Жёлтые мчались на великое дело: пора освобождать целую провинцию. Брат Неясыть был совершенно уверен, что провинциальный центр Киростан к обороне не готов. А Ворон собрал под своей командой для штурма и разрушения все отряды жёлтых в округе. Крестьянский бунт готовился перерасти в крестьянскую войну.
Как и обычно, на самом рассвете орда крестьян ринулась на город со всех сторон. Впереди мчались разбойники из других отрядов, желавшие первыми захватить добычу. Вчера Жёлтые кое-как изготовили штурмовые лестницы и чуть передохнули.
Увидев несущихся на город восставших, стража на башне забила в набат. Стражников на стенах не было. Действительно за время мира горожане обленились и распустились, так что нападение застало врасплох. Видимо, они не думали, что крестьяне осмелятся атаковать провинциальный центр.
С городской стены ухнуло что-то необычное, и греческий огонь разорвался позади основной массы атакующих. А уже через пять минут часть стен оказалась занята, в том числе и та башня, с которой попытались стрелять огнём. Перетрусившая городская стража сама открыла ворота, но бандиты, мчавшиеся в первых рядах, в награду сразу же её перебили. В ворота ворвались Ворон с его есаулами, кнутами и оружием заставляя пришлых бандюг отвлечься от грабежа первых попавшихся домов и мчаться на дворцы и цитадель.
Цитадель ждала с открытыми дверями, часть стражи была вырезана, а другая надела жёлтые повязки. Здесь Ворон поспел одним из первых и не дал убить своих людей, давно уже обосновавшихся в городе. Он завернул бандитов на грабёж дворцов и купцов, а затем раздал своим людям красные повязки и велел убивать всех остальных, кто не согласится перейти в их отряд и подчиниться дисциплине.
— Нельзя, чтобы эти подонки марали Жёлтое дело. Мы их использовали, а теперь нужно поставить в наши ряды тех, кто ещё не совсем безнадёжен, — пояснил Ворон.
Неясыть согласно кивнул.
Несколько часов в городе шла двойная резня. Урса от всего этого тошнило. Но ведь обычная армия имеет три дня на разграбление, а тут всего за полдня был восстановлен порядок. Так что он ещё раз убедился: крестьяне лучше.
В город потянулись соседние крестьяне. Они входили в дома горожан и забирали всё, что хотели. Ворон охранял лишь мастерские, но цеховых мастеров, наряду с аристократами, торговцами, гетерами и художниками, нищими, шлюхами и явно преступного вида типами загнали в цитадель, обобрав кого донага, а кого почти что. При малейшей попытке сопротивления людей убивали.
Урс ездил по улицам погибающего города, наблюдая за порядком, если это можно было назвать так. И вдруг возле одного из домов аристократов он увидел лежащую, но ещё живую, девушку. Она выбросилась из верхнего окна, и это спасло её от насилия. Теперь она умирала с переломанным хребтом. Девушка даже не стонала и смотрела на него ненавидящими глазами.
Рядом с аристократкой валялся разбитый цветочный горшок с гладиолусами. Урса что-то подтолкнуло, он спешился, взял гладиолусы, положил девушке на грудь и погладил её волосы. Она удивлённо глянула на Урса, а есаул внимательнее рассмотрел её. Писаной красавицей русоволосую невысокую худенькую девушку назвать было нельзя, но лицо у неё было чистое и симпатичное, и у Ревнивого Быка защемило сердце.
— Ты поступила достойно и умирай с честью. Я никому не позволю тебя обидеть, — сказал крестьянин.
И тут девушка заговорила.
— Ты не похож на твоих бандитов. Наверно, ты ещё более страшный человек. Проповедник лжепророка, превращающий честных людей в зверей, и укротитель, ведущий за собой стаю хищников.
— Мы не звери. Мы поднялись, не в силах стерпеть несправедливости и неравенства, и желаем лишь восстановить справедливость и равенство.
— И ради этого убиваете невинных, даже детей и стариков?
— Народ надо очистить. Мы лишь санитары.
— Вы — презренные палачи. Вы не судите, как граждане, а тупо убиваете тех, кого осудили ваши вожди. А эти вожди вертят вами, и тобой тоже, атаман, как хотят.
— Я не атаман. Я старший есаул.
— Всё равно. В тебе были честность и доброта, но они уходят из тебя по каплям каждый день, пока ты с этими.
— А разве у вас, Высокородных, есть честность и доброта? Ты кажешься хорошей. Но ведь твоя семья тоже угнетала и убивала.
— Они не угнетали, а брали то, что положено. Они всегда жили честно и не вырождались. И они не убивали, а судили.
— Мой атаман никогда никого к мучительной смерти не присуждал! Даже вас, аристократов, он лишь вешал.
— В том-то и беда, что вы с атаманом заблудились и потерялись. Мне кажется, что тебя давно уже с пути сбивали, ещё с детства.
Урс страшно обиделся за своего прадеда.
— Рассказывавший мне о справедливости и равенстве — самый честный и чистый человек, которого я знал! А мой предок, от которого всё пошло, был поэт и певец лучше любого из ваших Высокородных Художников.
— Мне всё труднее говорить. Ты, я вижу, потомок Певца Пророка. У меня есть грешное желание. Спой мне его песню о любви, а затем помоги мне уйти.