"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— В том числе. За то и выпьем, — он долил вина в свой хрустальный бокал.
— Выпьем, — согласился я, поднимая свой ежевично-безалкогольный бокал…
Глава 10
Комплекс Москва-Сити был и в этом мире. Назывался он немного странно — «Спектр. Вертикаль». Но это всего лишь отголосок модного учения философа Артемьева о вертикальном прогрессе и цветах его спектра. Жизнеутверждающее учение. А комплекс зданий, возведенный на пике увлечения архитектурными безумствами, когда считалось, чем выше,
Самое высокое здание, соответственно самому агрессивному цвету спектра, называлось алым и включало соответствующие красные декоративные элементы конструкции. Оно достигало семисот метров в высоту и острием пронзало облака. В народе его прозвали «шомполом». На его верхушке и располагалось по традиции логово Звеньевого.
С верхних этажей «шомпола» открывался просторный вид на Москву — город инженеров, рабочих, ученых. И административный центр мировой социалистической системы. Здесь располагались союзные наркоматы, центральные партийные и государственные структуры. Здесь крепко держали в руках нити мировой жизни.
Каждый раз, бывая в кабинете Звеньевого, я не уставал смотреть сверху на эту Москву. Кремль, основные храмы и монастыри были на месте. Город рассекали прямые проспекты со сталинскими монументальными домами — здесь их было куда больше. Гордо возвышался на месте Храма Христа Спасителя Дворец Советов, который все-таки достроили после войны. Когда-то он был грандиозным и замыкал визуально весь город на себе, но теперь, по сравнению со «Спектром», как-то увял, потускнел, устарел и постепенно переходит из разряда свидетельства величия в разряд памятника архитектуры.
А на окраинах была массовая застройка шестидесятых-восьмидесятых, активно идущая на слом. На ее месте возводились новые районы, вроде нашей «блинной». Получив в последние полтора десятка лет такие фантастические по прочности материалы, как синтетик-нити, легкие биоинженерные каркасы, объемные многослойные конструкторы, архитекторы, раньше ограниченные несовершенными технологиями, сейчас бросились воплощать свои нереализованные фантазии. И возводят утопающие в зелени футуристические жилые кластеры, одновременно полностью решая проблему с комфортабельным жильем для населения. Да и демографического перегрева, какого-то отчаянного размножения, будто в преддверии массового геноцида, как на прошлых Землях, здесь не было. Население планеты застыло на уровне четырех миллиардов.
Между домами-улитками, гроздьями, воронками, изогнутыми стрелами и ступенчатыми пирамидами тянулись тросы с лихо двигающимися вагончиками струнного транспорта. Асфальтовые дороги сужались, уступая место зелени. Транспорт все больше воспаряет ввысь или зарывается туннелями в глубину. Парят над столицей дирижабли и коптеры, обеспечивая контроль среды и присматривая за чрезвычайными ситуациями. Все здесь под колпаком и контролем, что вызывает ужас у западных соседей. Хотя, если это на пользу общества, то у нормального человека, наоборот, от такого контроля возникает чувство защищенности. Он знает, что о нем думают. Ему помогут. В ответ он должен вести себя достойно. И это нормально.
В кабинете царил странно сочетавшийся с панорамными окнами от потолка до пола ретро-стиль. Пол покрывал ворсистый красный ковер. У стены стоял покрытый зеленым сукном двутумбовый стол. Центр кабинета занимал длинный овальный стол для совещаний. На стене висели гербы СССР и Социалистического Содружества, а также портрет мудрого Генерального секретаря ВКП(б).
Звеньевой сразу же, как только я устроился в тяжелом кожаном кресле напротив него, объявил, что Правительственной комиссией я утвержден руководителем экспедиции по установлению Близкого Контакта. И протянул мне красиво, с вензельками, распечатанный список, украшенный самыми могучими подписями.
Я бегло просмотрел его, приподняв бровь от удивления. Итак, летят двадцать шесть человек, из них одиннадцать — дипломатические представители от различных политических организаций Земли. Среди них индус — член Парламента и ведущий микробиолог мира. Два китайца — из китайской Академии Наук и ЦК КПК. Сумасшедшая австралийка, а заодно вице-президент своего парламента. Двое русских — руководитель координационного научного совета АН СССР и заведующий сектора ксенологии, который вдруг стал одним из главных после обнаружения базы на Марсе. Еще были француз, немец, из научных и политических элит. Англичанин и американец — о них разговор особый. И самая большая и символическая шишка — второй директор СОН.
СОН — это Совет объединенных наций. Почти как ООН в соседних мирах, но пожиже. Поскольку рычагов силового давления эта организация не имеет, то ограничивается декларациями за все хорошее против всего плохого и создает ощущение единства раздираемого противоречиями человеческого мира. По поводу аббревиатуры покуражились наши люди хорошо. Саму СОН прозвали «сонным царством», а ее устав «сонником».
— Народу полно, — улыбнулся Звеньевой. — Но главное то, кто первым взойдет на борт звездолета Иных. Ты помнишь, кто это?
— Открыватель замков, — ответил я.
— То есть полковник Казанцев.
— И двое закрытых, — добавил я. — А кто это такие, вообще?
— Экий ты непонятливый, братец. Закрытые — это непричастные к «Фракталу».
— Откуда там, в столицах Галактики знают, что в нашей деревне имеется какой-то доморощенный «Фрактал»? — недоверчиво поинтересовался я.
— Они не знают о «Фрактале». Они просто ощущают нашу Волю и Действие, — пояснил Звеньевой так доходчиво, что все стало еще непонятнее.
— Все чудесатее и чудесатее, как говаривала Алиса в Стране Чудес… А вы уверены, что правильно разгадали ребус?
— Уверены.
— Теперь вопрос. Если нужно только три человека, то на черта тащить с собой всю эту дипломатическую шушеру? — я положил руку на список.
— Политика. Пропаганда, — дал исчерпывающий ответ Звеньевой.
— Прям не экспедиция у нас, а круизный пароход. Только кордебалета с оркестром не хватает!
— Главное, чтобы он не стал «Титаником», — нахмурился Звеньевой, и я напрягся.