"Фантастика 2024-30". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Иногда ей казалось, что она ненавидит Увилла. За что он обрёк её на такое мучение? Неужели и он испытывает к ней лишь ненависть, коль уж она осталась последней из тех, кто, по его мнению, предал его в детстве? Или же, напротив, она ему безразлична, словно вещь, случайно оставленная где-то. Лорд Давин говорил, что для него все люди — лишь вещи… Интересно, сколько раз за эти два года он вообще вспомнил о её существовании?
Но какое-то необъяснимое, противоречащее здравому смыслу чувство глубокой привязанности продолжало теребить ей душу. Камилла отдавала себе отчёт в том, какое странное, гипнотическое влияние оказывает на неё брат. Должно
За два года Увилл ни разу не напомнил о себе. Не напоминали о себе и его таинственные посланцы. Камилла не знала даже — находятся ли они всё ещё в Танне, или уже отбыли обратно к своему хозяину. Несколько раз она ненароком встречалась с тем страшным краснолицым поваром, что передал ей записку. Всякий раз он лишь почтительно кланялся девушке, но та содрогалась так, словно он вручал ей пузырёк с ядом для лорда Давина.
Кстати, Камилла совершенно серьёзно опасалась подобного исхода. Сколько раз она подскакивала ночью в постели, когда ей снилось, как она льёт отраву в чашу Давина! Особый ужас этих снов был в том, что сам лорд Давин при этом, не отрываясь, наблюдал за ней, следил, как желтоватые капли, срываясь, одна за другой падают в кроваво-красное вино. И затем он медленно, не отрывая от неё взгляда, тянул бокал к губам. В этот момент Камилла начинала страшно кричать и просыпалась, обливаясь холодным потом.
Для себя она уже давно всё решила. Ежели у Увилла достанет подлости попросить её о подобном, она не только не станет соучастницей преступления, но и попытается ему противодействовать. И вот тогда уж она окончательно разорвёт все связи с братом! Но, несмотря на кажущуюся твёрдость принятого решения, сны продолжали с завидной регулярностью мучить несчастную девушку.
Когда Камилла узнала о помолвке Солейн с сыном одного из баронов, то первой же мыслью, промелькнувшей в её голове, была мысль об Увилле. Этой новостью с ней поделился лорд Давин — Солли была куда более скрытной со своей невольной подругой. Разумеется, Камилла обрадовалась за Солейн — какая девушка не мечтает выйти замуж, тем более за человека вроде Дайрона, с которым она уже успела познакомиться, и который произвёл на неё благоприятное впечатление.
Не меньше она была рада и за лорда Давина — тот, похоже, был вполне доволен будущим зятем, да и неопределённость положения дочери наконец-то должна была перестать беспокоить его. Разумеется, раз были счастливы эти двое, то была счастлива и она, но…
Всё же первая её мысль была об Увилле. О том, как он отнесётся к тому, что девушка, которую он вроде бы любил, и в значительной степени из-за которой отправил Камиллу к Давину, внезапно выходит замуж. И мысль, пришедшая следом — он должен об этом узнать.
Эта мысль ужаснула Камиллу больше первой. Увилл был страшен в гневе, и сложно даже представить, что он сделает. Быть может, было бы лучше, если бы он так и оставался в неведении — лучше не только для лорда Давина и Солейн, но также и для самого Увилла.
Но Камилла ощущала себя натянутым луком… Всё это время она находилась в Танне именно ради такого случая. Она прекрасно понимала, что Увилл никогда не простит ей, если она не предупредит его о готовящейся свадьбе. Впрочем, не менее ясно было и то, что лорд Давин никогда не простит ей обратного, если, конечно, узнает о предательстве.
Все эти мысли скопом ударили бедную девушку в первые же мгновения после того, как Давин по секрету поведал ей радостную новость. Она смертельно побледнела и едва нашла в себе силы улыбнуться и пролепетать несколько слов. Давин, чьи мысли сейчас были заняты совсем другим, едва ли заметил эту странность, хотя обычно его живо интересовало всё, что было связано с Камиллой.
По счастью, Давин почти сразу же покинул девушку, занятый какими-то своими делами, потому что в противном случае ей пришлось бы непросто. Она никак не могла взять себя в руки, раздираемая на части двумя противоположными стремлениями.
Камилла провела два ужасных дня. Давину она сказалась больной, чтобы иметь возможность не выходить из комнаты. Там она металась из угла в угол, словно движение могло помочь думать. Камилла понимала, что какое бы решение она ни приняла, её участь не станет от этого легче. Но всё же ей нужно было что-то решить.
— Он убьёт её… — вдруг проговорила она, сидя на своей постели, обхватив голову руками. — Если она выйдет замуж, он просто её убьёт…
Камилла ни на секунду не сомневалась, что Увилл способен на такое. И даже не из ревности — быть может, за эти два года он действительно уже позабыл свою невесту. Он убьёт её, не в силах перенести, что та, которую он считал своей, принадлежит теперь кому-то другому. Его самолюбие не перенесёт такого удара.
И Камилла вдруг со всей страстью обречённой поверила, что единственный способ спасти Солейн — это сорвать свадьбу. Эта мысль была спасительной для измученного разума девушки — теперь она уже была не предательницей, ударившей в спину человека, который её боготворит, но спасительницей, сохранившей жизнь его единственной дочери.
Камилла прекрасно понимала, что случится, когда Увилл узнает о готовящейся свадьбе. Точнее, она не могла предугадать в деталях его действия, но то, что они последуют — не сомневалась. Возможно, это будут набеги на Танн. Возможно — кто знает? — он устроит штурм города. Так или иначе, но, наверное, при этом погибнет множество невинных людей. Однако Камилла не могла беспокоиться за всех и пытаться всех спасти. Она поставила перед собой конкретную задачу — спасение Солейн. И именно эту задачу ей необходимо было выполнить.
На следующий день она зашла на кухню. Как обычно, там вовсю готовилась пища, так что стоял чад и жар, от которого у бедной девушки закружилась голова. Она едва не упала, успев опереться плечом о дверной косяк.
— Чем я могу помочь вам, госпожа? — осведомилась служанка, испуганная внезапным появлением Камиллы, которая никогда прежде не заходила сюда.
— Что? — звуки плыли вокруг Камиллы, сливаясь в размытую какофонию.
— Вам нехорошо, госпожа? — воскликнула служанка, роняя нож, испачканный рыбьей чешуёй, и бросаясь к Камилле.
— Всё в порядке… — пролепетала девушка, утирая пот. — Я просто хотела… Мне нужно…
Её мысли мешались, а язык заплетался.
— Отойди, Галла, — послышался мужской голос. — Займись делом.
Это был тот самый повар, которого она так боялась. Кажется, его звали Калло. Он, вытирая мокрые руки своим фартуком, поспешил к Камилле.
— Что угодно, госпожа? — спросил он, подавая Камилле кружку с водой.
— Я… — она машинально отхлебнула. — Мне нужно…
— Вы пришли, чтобы забрать вино для господина? — подсказал он нарочито громко, чтобы слышали служанки и поварята.