"Фантастика 2024-30". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Так или иначе, но штурм был назначен на нынешний вечер. Увилл хотел, чтобы темнота и непогода скрыли наступающих от глаз защитников. И если ещё пару дней назад он проклинал метель, то теперь молил богов, чтобы она не закончилась. Никто в здравом уме не станет ожидать, что враг атакует в столь ненастную ночь, и это должно было послужить им на руку. Ещё одно нестандартное решение в пару идее зимнего наступления, и Увилл понимал, что они либо сработают вместе, либо одна, провалившись, похоронит и другую.
Темнота наступит через несколько часов. Увиллу хотелось надеяться, что и этой ночью стража на стенах зажжёт жаровни, чтобы
Незадолго до начала атаки он зашёл в палатку к Гардону. Тот тихонько постанывал при каждом вздохе — к сожалению, рана была очень плоха и гноилась, вызывая сильную боль. Лекарь опасался, что гниение уже распространилось дальше — в кишечник и другие ткани. Раненого постоянно опаивали отваром дурной травы, чтобы снять боль, но это, похоже, помогало не до конца. Увы, из-за подобного лечения Гардон почти всё время находился в каком-то полубессознательном состоянии наркотического транса.
— Пожелай мне удачи, старый друг, — положив ладонь на дрожащую в лихорадке руку Гардона, проговорил Увилл. — Если боги будут к нам благосклонны — завтрашний рассвет ты встретишь в тёплой мягкой постели Локора Салити!
Веки Гардона слегка затрепетали, но это была единственная реакция затуманенного дурной травой разума. Трудно сказать — понял ли барон слова своего короля, да и услышал ли их вообще.
— Как он? — тихонько спросил Увилл у лекаря, постоянно дежурившего у груды шкур, что служили ложем для раненого.
— Плохо, государь, — тот взглянул на короля красными от усталости, бессонницы и дыма глазами. — Боюсь, его кровь заражена гнилью раны.
— Сделайте всё возможное, сударь! — сцепив зубы, проговорил Увилл и вышел наружу, в колкие объятия вьюги.
Была уже полная беспросветная тьма, которую не могли разогнать даже костры. Города не было видно — даже если стража и жгла жаровни, то с такого расстояния их было просто не разглядеть. Армии предстояла нелёгкая задача — пройти несколько сотен ярдов по глубокому снегу, не сбившись с пути. Многие воины при этом несли ещё и лестницы.
Каждый сделал себе факел, который пока был привязан за спиной. Увилл строго-настрого приказал зажигать факелы только от вражеских жаровен, и не раньше. Это значило, что бойцам придётся в кромешной тьме влезать по лестницам на стены, держась за них окоченевшими от холода пальцами, а затем этими же пальцами пытаться удержать в руках оружие.
Но Увилл продолжал верить в свою избранность. Он прошёл вдоль выстроившихся в темноте рядов, что-то говоря им, вселяя уверенность. Он обращался не ко всей армии разом — в такую пургу его слова всё равно уносил бы шквалистый ветер. Он словно говорил с каждым по отдельности, кого-то хлопал по плечу, кого-то обнимал. И воины в ответ не принимались горланить в предсмертном азарте, а лишь кивали и тихо благодарили своего короля за напутствие. Многие, кстати, продолжали верить в него как в воплощение Арионна, и потому просили благословения. Увилл охотно благословлял, и лица бойцов загорались уверенностью и надеждой.
— Пора! — скомандовал Увилл баронам, которые должны были вести его войска в бой.
Сам он, разумеется, остался в лагере. Жизнь и здоровье короля были слишком ценны, чтобы рисковать ими в этом жутком штурме. Однако ему было сложно устоять на месте. Едва лишь его армия исчезла за пеленой метели, он почувствовал сильнейшее беспокойство, которое известно каждому лидеру, когда он вдруг оказывается в ситуации, при которой от него уже ничего больше не зависит. Оставалось лишь бессильно метаться от костра к костру и надеяться.
***
Казалось, пыхтение сотен людей, с усилием продирающихся сквозь глубокие сугробы, способно разбудить самого Асса во глубине его преисподен. Но Ямер прекрасно понимал, что сильный ветер мгновенно уносит все звуки прочь от стен обречённого города. В том, что Боаж действительно обречён, юноша не сомневался ни секунды. Так же, как и не сомневался в богоизбранности своего повелителя.
По счастью, Ямер, в отличие от многих своих товарищей, не тащил вдобавок на плечах тяжёлую лестницу. И всё же его путь нельзя было назвать лёгким. Кроме рыхлого снега под ногами, была ещё и снежная крошка, с огромной скоростью летящая с небес. Лицо онемело от холода, но эти удары он чувствовал всё равно — словно крошечные существа секли его щёки своими кривыми мечами.
А ещё была темнота. Ямер много времени провёл в лесах, в том числе и ночью, и темнота не страшила его. Однако сейчас ему казалось, что он завёрнут в какое-то бескрайнее снежное покрывало, и временами накатывало чувство нереальности, словно уже нельзя было разобрать — где земля, а где небо.
Ямер шёл в первых рядах, а потому, даже обернувшись, не сумел бы разглядеть света лагерных костров. Впрочем, они уже, пожалуй, отошли так далеко, что из-за проклятой пурги их не будет видно вовсе. Оставалось лишь надеяться, что они всё ещё движутся в верном направлении…
Четыре сотни ярдов — это совсем немного. Это расстояние, которое он, Ямер, легко мог бы преодолеть меньше чем за минуту. Но сейчас они казались бесконечными. Ямер ощущал себя в бескрайней пустоте, в которой исчез и Боаж, и лагерь, и вообще весь мир. Казалось, что он лишь с трудом передвигает ногами, мешая снег, но при этом ни на дюйм [118] не приближаясь к цели.
И вот после кажущегося бесконечным ползанья сквозь снега впереди показались слабые красноватые отблески. Это не могло быть ничем иным как жаровнями, которые стража ставила на стенах, чтобы не умереть от холода во время ночного дежурства. Значит, они добрались! Сердце Ямера, и так стучащее, словно молот, едва не выскочило от радости.
118
Дюйм — мера длины, равная примерно 2,5 см.
Ещё несколько десятков осторожных коротких шагов — и вот она, стена. Ямер знал, что где-то под ними сейчас находится замёрзший ров. Что ж — ещё один плюс зимнего штурма!
Авангард расступился, давая дорогу тяжело пыхтящим товарищам, несущим лестницы. Сейчас вся надежда была на беспечность стражи. Вряд ли они могли даже помыслить, что кто-то рискнёт напасть в такую адскую ночь, а потому Ямер очень надеялся, что большинство из них сейчас ютятся в сторожевых башенках или же льнут к жалким жаровням. Ближайшая такая жаровня слабо светилась футах в двухстах от места, где находился охотник. Сколько всего стражников находилось сейчас на стенах, было неясно.