"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Прежнюю прическу я не носила, а заплетала волосы в тугую косу. Мне не хотелось делать этого, но, может, свести татуировки? Не сейчас, потому что экипаж насчет подозревать, чего это я. Но когда получу новые документы, где-то осяду… Я хотела полностью порвать с прошлым.
Сведу татуировку, остригу и перекрашу волосы. Никогда не буду носить алый и белый, пусть они мне нравятся. Я стану другой и прошлое отпустит меня.
Ах, если бы все было так просто…
Я еще не раз, и не два тренировалась с кинжалом. Эмма оказалась права: с каждым днем становилось лучше, хотя до мастерства далеко. Но я не теряла время зря, азарт полностью захватил меня — я играла с кинжалом для процесса, потому что мне нравилось ловить блик на лезвии, держать его в руках.
Во время стоянок она забирала нож, но однажды забыла. Я даже понадеялась, что может быть, она забудет его навсегда… Добыть другой григорианский кинжал у меня не было шанса, да и привязалась я уже к этому.
Платье курьер доставил на следующий день.
Обновки мы забирали вместе, Эмма и Ю подошли посмотреть на мое платье — сами они заказали более практичную одежду, нужную на корабле.
Я распаковала его, пока не примерила и расстелила на старом ящике, чтобы рассмотреть.
Из-за того, что меня едва не раскрыли, я изменила привычкам. Вместо привычной длины заказала григорианскую — оно было коротким, как туника. У нас такое без низа носить не принято. Но вызывать подозрения я не хотела, а выбор пал на традиции Грига, потому что… больше никакие не были мне близки. Мой муж оттуда.
— Симпатично, — задумчиво протянула Ю.
В голосе слышалось сомнение. Что-то ее в моем платье смущало.
Может быть, яркий иларианский цвет и григорианская длина, едва прикрывающая верх бедер. На Григе яркое не любили. А у нас не любили короткое. Сочетание получилось убойным. Я немного расстроилась: вряд ли я стану его носить. Жаль, оно мне нравилось.
— Странная вещица, — заметила Эмма. — Тебе как будто самой не нравится.
— Рассчитывала на другой результат, — я поджала губы, стараясь не замечать внимательного взгляда. Она о чем-то думала. Но вряд ли платье натолкнуло ее на ненужный ход мыслей?
Чтобы не усугублять, я быстро собрала платье и спрятала в пакет.
Девушки все еще смотрели на меня, словно не могли избавиться от какой-то надоедливой мысли, но постепенно занялись своими нарядами и напряжение спало. Я ушла к себе в каюту и убрала платье под кровать. Хотелось поскорее о нем забыть.
Эмма пришла примерно через пол часа. На ней был новый разгруз, да и майку она уже переодела. Фасон прежний, а цвет другой — серый. Она так плотно облепила грудь, что та даже стала повыше.
— Рива, — задумчиво сказала она, привалившись к косяку моей каюты. Блуждавший по мне взгляд был таким, словно она приценивалась. — Не хочешь поболтать? По-дружески. Как подруга с подругой.
— Конечно, — я улыбнулась, хотя губы едва меня слушались. Слишком характерным был у нее взгляд и слишком подозрительным. Она что-то поняла.
Эмма протянула фляжку, но я покачала головой. Она глотнула сама, вытерла влажные губы и закрутила пробку.
— Слушай, я обратила внимания, — она сложила мускулистые руки на груди. — Ты у нас недавно, но видно, что образованная. Хрупкая вся, маленькая, — она кивнула на мою фигуру, и я удивленно взглянула на себя, словно там что-то не так. — Волосы у тебя черные, татуировки на лице. Ты с Иларии, только это скрываешь? Не ври, подружка, я это поняла.
Я постаралась не показать испуг, но что делать… В глазах Эммы была уверенность в своей правоте. Может, лучше признаться. Иларианок-рабынь много, не факт, что они выйдут на мой след. А если я буду настаивать на обратном, точно потеряю доверие.
— Да, — призналась я и пожала плечами. — Ну и что? Вы нас не любите?
— Что ты, — она покачала головой. — Нам все равно. Вопрос в том, почему ты это скрываешь? Волосы вон, в косе носишь. Врешь, что не с Иларии.
Я облизала губы, глядя мимо нее.
Взгляд Эммы был таким внимательным, что проедал насквозь. Ей бы следователем работать. Нужно что-то, похожее на правду.
— Я боялась, вы донесете на меня хозяину, если я признаюсь, — я взглянула прямо в подозрительно суженные глаза. — Он заставлял меня заниматься тем, чего я не хотела. Я сбежала.
— Это чем же? — усмехнулась она. — Ксено-этика? А он знал, что ты образована? Ксено-этик стоит дороже обычной девушки.
Чем больше я врала, тем сильнее загоняла себя в ловушку. В этом проблема врать экспромтом — сыплешься на деталях.
— У меня нет документов, — напомнила я. — Нет диплома. Он не поверил, что я что-то знаю, думал, просто вру. Иларианок часто заставляют, ты же знаешь.
Я невесело усмехнулась, пытаясь этой болезненной, с трудом выдавленной из себя улыбкой, расположить ее к себе. Зряшное дело. Эмму не проведешь.
— Да, вы девушки красивые… — наконец признала она и взглянула под ноги, растирая подошвой масляное пятно на полу. — Ну, ладно, Рива. Я поняла, — Эмма вздохнула. — Я не знала, что тебе так плохо было.
— Если можешь, сохрани это в тайне, — попросила я. — Не хочу слухов.
Если она отзывчивая, то поймет.
Эмма задумчиво кивнула:
— Конечно, Рива. Конечно… Поверь, в экипаже все через многое прошли. Мы тебя понимаем, и не осудим.
Я сдержанно усмехнулась. Вежливо, но Эмма заметила, как недоверчиво блеснули глаза.
— Ты не веришь?
— Верю, но… — я горько покачала головой. Она была другой. Не такой, как я.
Эмма — женщина крутая, уверенная в себе. Такого, что испытала я она на своей шкуре не испытывала, уверена. Всегда заметно по человеку, что выпало на его долю.
— Мы все нахлебались по полной, Рива. Семья Ю погибла при эвакуации. Корабль, на котором они были, торпедировали по ошибке. Она на него не попала — места закончились. Подарила шанс на спасение матери и младшим сестренкам. Они погибли у нее на глазах. Когда она попала к нам, была ее живой от горя.
Я поджала губы. Ю нравилась мне… Она никогда об этом не говорила, даже во время долгих ночных вахт, когда мы вдвоем были на мостике.
— Теперь Ёж, — продолжила Эмма. — Всех мужчин из его семьи призвали. Живым вернулся только он — в разоренный дом. Он не нашел ни мать, ни сестер, ни друзей, ни соседей. Никого. Поселок был пустым, и что случилось с его жителями, никто так и не узнал. Он до сих пор их ищет.