"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Да и за что? Разве ж за то, что охальников сумела приголубить? Так это впору их самих наказать. Горе-воины! С девчонкой вдвоём не совладали. Позор! Славно ты меня повеселила. Видишь, я даже тебе свой нож просто так отдал.
Кира вопросительно вскинула брови.
– Выпьем за честность? – Предложил Пасита, подняв кубок, и выжидательно посмотрел.
Охотница несмело взяла свой, но пить не стала. Защитник пожал плечами и снова отхлебнул. Покатал напиток во рту с благостным выражением. Проглотил. Затем пододвинул ближе блюдо с жарким. Выбрал кусочек посимпатичнее, взял с подноса ломоть хлеба и перо зелёного лука. Принялся уплетать с таким аппетитом, будто мясо – это единственное, что его в данный момент интересовало. У Киры подвело живот, и он предательски заурчал, напомнив, что она почти два дня ничего не ела. Гуртом навалились запахи, рот мгновенно наполнился слюной. От сильного голода даже руки задрожали.
– Не стесняйся, поешь.
– Благодарствую, я не голодна, – с величайшим трудом заставила себя солгать охотница.
Пасита не стал настаивать, только усмехнулся и неопределённо повёл плечом. Мол, дело твоё. Несколько насытившись, он снова заговорил.
– А скажи-ка мне Кира-охотница, откуда у тебя этот ножичек взялся?
– Подарок, – буркнула Кира, не вдаваясь в подробности.
– А знаешь ли ты, чьи руки его сделали? – Охотница мотнула головой, и довольный Защитник, улыбаясь, помахал ладонями. – Это был я. Вот этими вот руками я смастерил его много лет назад, ещё будучи курсантом Ордена. Теперь понимаешь, к чему мой вопрос?
– Мне его Каррон Защитник подарил.
Кира умолчала, что взяла нож, как память об отце уже после его смерти.
– Хм! И почему я не сомневался? – Хищно улыбнулся Пасита. – А знаешь ли ты, Кира охотница, откуда этот нож взялся у Каррона? Вижу, что нет. Да и вряд ли Защитник стал бы делиться подобными историями с сопливой деревенской девчонкой.
«Ну, это ещё бабушка надвое сказала», – подумала Кира про себя, а вслух ответила:
– Каррон мне ничего не рассказывал. Зачем Защитнику, вообще, разговаривать с сопливыми девчонками?
– Ла-а-адно, – промурлыкал собеседник, – так и быть, расскажу тебе эту историю. Однажды мы с Карроном, – он сделал паузу, – как бы это сказать? Немного не сошлись во мнениях. Я только-только смастерил нож и развлекался, вырезая им своё имя на… Хм…
Всплыли воспоминания о давнем.
Справная, грудастая девка на орденской конюшне. Их туда вечно словно ветром заносит. Все время «случайно» встречаются. Тогда он хвастался ей остротой заточенного магическим пламенем клинка. Лица Пасита уже не помнил, но помнил, как кончиком ножа принялся выводить на обнажённом бедре своё имя. Помнил мелкие бисеринки крови на белой коже, остающиеся после каждого пореза. Бояться ей было нечего – царапины, не более. Все прошло бы дня за два. Девка же тихо плакала, умоляя этого не делать. Боялась не боли. Какая там боль? А что муженёк ейный надпись ту увидит, поймёт всё и поколотит.
«Бояться надо было раньше, – подумал Пасита, – когда строила глазки, или когда похотливо извивалась подо мной, в надежде заполучить семя Защитника».
– Пожалуй, я всё же не стану вдаваться в подробности, – продолжил рассказ он. – В общем, было довольно весело, пока не пришёл Каррон. В результате у нас вышел спор. В то время Каррон тин Даррен уже был в ранге и состоял на службе в Ордене. Разница в возрасте, опыте и положении позволила ему выйти. Он отнял мой новенький нож, как трофей. – Пасита снова наполнил кубок. – Но вот он снова вернулся ко мне. Знала бы ты, как я удивлён! – Защитник широко улыбнулся и добавил: – Но не стану же я отнимать его у девчонки? Считай, это подарок тебе – сразу от двух Защитников. За это просто грех не выпить! – Тин Хорвейг снова выжидательно поднял кубок.
Чувство обречённости и готовность к неизбежной каре несколько отступили озадаченные.
«Возможно ли и дальше отказываться? – Очень не хотелось навлечь на себя гнев Защитника. – В конце концов он пил из этой же самой бутыли и до, и после того, как наполнил мой кубок. Может, и нет там ничего такого?»
Неумело повторив жест тин Хорвейга, прежде, чем пригубить, Кира мысленно произнесла свой тост: «За то, что бы ты сдох!»
Ничего подобного пробовать ранее охотнице и правда не доводилось. Ароматный, немного терпкий золотистый напиток имел более, чем просто приятный вкус. Он обволакивал рот, играл на языке и, казалось, кричал: «Пей ещё! Ещё! Больше пей!»
Кира и сама не поняла, как сделала несколько жадных глотков прежде, чем смогла осознать это и остановиться.
– Вот и прекрасно! А теперь приступим к главному. – Тон Защитника неожиданно из игривого стал деловым, хотя улыбка с губ никуда не делась. Как и странный интерес в глазах. А последовавший вопрос охотницу просто огорошил: – Ты ведь дочь Каррона Защитника?
– Да, – внезапно для себя ответила Кира, и в панике вытаращила глаза, прикрыв рот руками.
Пасита довольно рассмеялся. И вопросы посыпались один за другим:
– Давно об этом знаешь?
– С детства, – снова выпалила Кира, не отрывая рук ото рта.
– Это Каррон научил тебя основам рукопашного боя?
– Да!
Охотница резко вскочила на ноги, опрокинув стул. Недопитое вино лужицей растеклось по столу и закапало на пол.
– Хочешь меня убить? – Тин Хорвейг особенно радостно улыбнулся, задавая этот вопрос.
– Очень! – От души резала правду-матку Кира, совершенно не в силах с собой совладать. – Ты меня опоил?! – Возмущённо воскликнула она.
– Да. Но ничего такого. Просто вино откровения.
– Но… Ты же и сам его пил?
– Пил, – согласился Пасита.
– Но почему?
– Оно мне нравится на вкус. Прекрасное вино. Ну и, конечно, чтобы усыпить твою бдительность. Кстати, как ты его находишь?
– Вкусное! – Зло буркнула Кира, чувствуя себя глупо. Ответы срывались с уст раньше, чем она успевала их осмыслить. Будто плотину прорвало. Собрав волю в кулак, задала вопрос: – Оно не действует на Защитников?
– Ещё как действует, – Пасита рассмеялся.
– Зачем ты меня позвал? – Поспешила спросить Кира.
– Хотел удостовериться, что ты и взаправду дочь Каррона.
– Откуда узнал? Зачем я тебе?
Тин Хорвейг уже вынул маленький пузырёк из кармана и быстро проглотил содержимое, прежде, чем ответить. Зажмурился, схватившись за край стола. Издав рычащий звук, помотал головой. Передёрнулся всем телом и утёр лицо руками. Немного так постоял, а затем открыл смеющиеся глаза, в которых блестели слезы. Его ответ, прозвучал несколько хрипло: