"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– У тебя найдётся лишняя одежда? – Спросил Пасита.
Гарой быстро закивал и исчез, даже не затворив за собой дверь.
В тот раз это помогло. Спасло от перенапряжения. И вот сегодня, впервые за долгое время, Пасита почувствовал, как вновь возросла его мощь.
«Неужели, это девчонка на меня так действует?!»
2.
Кира открыла глаза, с удивлением обнаружив, что уже наступило утро. Во рту стоял неприятный привкус. Вдобавок, слегка мутило. Вчера, вернувшись домой, она думала, что не сможет сомкнуть глаз, но тяжёлый липкий сон без сновидений мгновенно затянул в свои объятья.
Поднявшись, Кира поняла, что даже не разделась. Быстро скинув охотничий наряд и сапоги, натянула льняную домашнюю рубаху – грубую, но просторную. И, как была босая вышла на двор. Стоя на крыльце потянулась, смывая скверну, окунула лицо в холодную воду, набранную загодя в ушат для умывания. Стало немного легче. Распрямившись, сделала несколько движений, разминая одеревеневшие, после вчерашнего бешеного бега мышцы. Прислушалась к ощущениям. Странно, но есть не хотелось, хотя и пошли третьи сутки с тех пор, как у неё во рту и маковой росинки не было, не считая отвара, которым её поила знахарка, да чудесного на вкус вина откровения.
Вернувшись в избу, Кира напилась колодезной воды и, прихватив гребень, снова вышла наружу. Расплела косы, некоторое время наслаждалась ощущением свободы, позволяя лёгкому ветерку ерошить волосы. Затем, перекинув русую гриву на одну сторону, принялась расчесываться, полностью сосредоточившись на процессе. Утренняя прохлада принесла ощущение обновления, потихоньку выветривая отголоски вчерашней дурноты.
Вокруг стояла поразительная тишина. Безмятежность нарушали только ленивые крики петухов да щебет птах. Матери тоже нигде не было видно. Наверное, погнала Бурёнку на выпас, да разговорилась с соседкой.
Закончив причёсываться, Кира отложила гребень. Поднялась и откинула волосы за спину, вздрогнув от неожиданности. Во дворе на старой колоде, что стояла у самого тына сидел Защитник Пасита. Подле его ног, прямо на земле стояла корзинка, прикрытая белой тряпицей.
– Доброе утро, Кира-охотница! – Нежданный гость улыбнулся во все тридцать два зуба. – Я и не рассчитывал на такое прелестное зрелище, когда шёл сюда.
Кира смутилась, мигом пожалев, что скинула охотничий наряд. В одной лишь домашней рубахе она почувствовала себя беззащитной под всё тем же странным взглядом тин Хорвейга, от которого, казалось, жжет кожу.
– Да ты, никак, язык проглотила? – Принялся подтрунивать Пасита.
– И тебе доброе утро, Защитник, – едва выдавила Кира.
– Я не стал будить. Решил подождать, пока сама проснёшься. Теперь вижу, правильно сделал.
Кира от возмущения не нашлась что ответить.
«Он, что, заходил в избу?» – Представив, как Пасита пялится на неё спящую, Кира почувствовала, как в животе леденеет.
Тин Хорвейг тем временем выдал неожиданное:
– А скажи-ка, красавица, куда это ты собралась?
– О чём ты, Пасита Защитник?
– Мне одна ночная птица напела, что ты собираешься без моего ведома покинуть деревню, а на охотничьей заимке тебя ждёт лошадка. Я не поленился подняться пораньше и всё проверить. Не наврала ведь птаха! Лошадь там и правда нашлась, да ещё какая! Под стать хозяйке. И в дорогу собрано, даже вот корзинка со свежими пирожками имеется, – он указал себе под ноги.
Кира без труда узнала работу Лютобора, лучше него никто не плёл в деревне.
Тин Хорвейг сунул руку под тряпицу и вынул пирожок. Понюхал и откусил сразу половину:
– М-м! Вкусные. Хочешь?
– Нет, спасибо, – хмуро ответила Кира, чувствуя, как просыпается голод. – Со вчерашнего ещё сыта.
Пасита рассмеялся, памятуя, что она так и не съела ни крошки.
Кира же судорожно соображала, как Защитник узнал?
«Но ведь я не собиралась бежать, по крайней мере, пока. Неужели Люта меня не так понял?»
Защитник пристально смотрел, молча дожёвывая остатки пирожка. Его взгляд не сулил ничего доброго. Закончив, он произнёс:
– Помнишь, что я сказал в первый день? За непокорность расплатятся те, кто рядом. Те, кто дорог.
– Что ты сделал с Лютобором?!
Пасита криво усмехнулся.
– Так вот кто тебе помог собраться в дорогу? А я, грешным делом, решил, что все устроил тот лютый пёс, – пошутил он. – Сущий волчара! Хотел огреть его плетью, так тот увернулся, шельма!
– Туман!
– Знаешь, ты та-ак ловко сдаёшь друзей! Никакого вина откровения не нужно, – продолжал потешаться Защитник. – Не переживай, твоя псина сбежала. Кобель оказался совсем не дурак. Понял, что не по зубам противник.
Кира сжала кулаки, ноздри раздувались, глаза метали молнии.
– Глаза горят. Щёки пылают. Ай-да чудесное зрелище! Ты, как утренний морозец в марте.
Он внезапно оказался рядом. Так близко, что Кира отшатнулась. Протянув руку, Защитник взял прядь волос, медленно пропустил сквозь пальцы, словно наслаждаясь ощущениями. А затем шагнул ближе и, схватив целую горсть, поднёс к лицу. Ноздри втянули воздух, он буквально зарылся в волосы носом. Кира застыла, не смея шевельнуться.
Скрипнула калитка, нарочито громко лязгнув засовом – то вернулась Анасташа.
– Доброго утречка, Пасита Защитник! – Мать низко поклонилась.
Тин Хорвейг поднял голову. Нехотя, отпустил волосы.
«Недурна, пожалуй, краше дочери будет. Голову держит, что княжна, иль королева какая – оставили отпечаток годы, проведённые рядом с Защитником».
Тин Хорвейг не сомневался, памятуя легендарную верность тин Дарренов, Каррон и не смотрел на других женщин.
– И тебе поздорову, Анасташа! Видишь, – добавил он, обращаясь к Кире, – твоя мать знает, что такое хорошие манеры.