"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Ануша, четвёртая по старшинству, смешливая, большеротая, с огромными голубыми глазами и едва заметными веснушками на светлой коже, радостно улыбалась, сверкая белыми зубами – отец взял её на ярмарку, даром что от себя и на шаг не отпустит, потому и трещала без остановки, что сорока.
Ехали не спеша, обоз растянулся на всю дорогу. Последние не видели скрывшихся за холмом первых. На соседнем возу, загруженном плетёными корзинами, сундучками, шкатулками и даже детскими игрушками – слыхивали у городских богатеев такие в почёте, особенно ежели расписать покрасивше, ехал Лютобор. Кира хотела было пересесть к нему, но передумала: «Хватит с меня сплетен. Ещё скажут, что я и Люту у Ламиты отбить хочу. Ну их!»
Ануша, будто подслушав её мысли, задала вопрос:
– Кира, а правда, что тебя Защитник Пасита поймал в ночь Киаланы?
– Правда, – охотница поморщилась, но отпираться не стала.
– А правда, что ты Микора больше не любишь? У тебя будет сын от Защитника?
– Аннуша! – Рявкнул дядька Аккарий.
– Чего? – Невинно протянула девчонка. – Мне про то Егорша сказывал.
– А я вот выдеру тебя, как вернёмся. Мала ещё с Егоршей знаться!
– Ну не мне – Луссанке. А я – подслушала.
– Много знает твой Егорша, да и Луссанка вожжей давно не получала. Приеду – напомню. Такое болтать – к Защитнику на столбы напрашиваться! Не смей больше это повторять, поняла?
– Но…
– И матери скажу, ужо она тебя крапивой-то отходит! Научишься отца уважать, – девчонка, испуганно выпучив глаза, притихла. – Кира, ты на них внимания не обращай, продолжил Аккарий. – Где дыра – там и ветер.
Он, не оборачиваясь, махнул рукой. Кира опечалилась: «Значит, вот какие слухи по деревне ходят. Интересно, мама уже знает?»
– Ануша, Микор мне друг. Не больше. Вот вернёмся, самолично намну бока Егорше, да и Федуньке заодно, чтоб языки зазря не распускали! – Кира с усилием заставила себя разжать кулаки и расслабиться. – Пасита на меня случайно в лесу наткнулся. Поцеловал, как водится, да больше для смеха. На том и отпустил, – выдала она смягчённую версию. – А Егорша твой с Федулом дружит. Они оба меня недолюбливают.
– А за что не любят? – Оживилась Ануша.
– Я их как-то побила. Гордость в них говорит мужская, и уязвлённое самолюбие, – ввернула умные слова, сказанные отцом по тому случаю.
Ануша захихикала, радуясь – будет теперь, что с подружками обсудить. Не удержалась от новых вопросов:
– А как же ты их побить смогла? Они же парни. Да ещё такие здоровые!
– Меня же Защитник драться учил. Я хорошо умею, – Кира улыбнулась.
– Покажешь? – Глаза девчушки загорелись азартом, она вперила взгляд на последний воз, как раз взобравшийся на вершину холма. Там ехал Федул со своим отцом.
– Обязательно! – Охотница потрепала девочку по каштановым с рыжинкой волосам и тоже посмотрела в хвост обоза: – Как только момент подходящий выдастся…
До Птичьего Терема доехать можно было меньше чем за день, но это, если верхами. Обоз же шёл не спеша, жалея лошадей. А посему выходили загодя, планируя ночёвку, ведь ещё день потом торговать.
Одолев две третьи пути, остановились в перелеске. Как водится, выстроили возы кругом. Разожгли костры, занялись обустройством и ужином. Всего на ярмарку отправилось семнадцать человек, не считая четверых подростков.
Ближе к вечеру, когда приблизились к болотам, небо затянуло, пошёл дождь, чему уставшие от жары люди и лошади только обрадовались. Но тот скоро закончился. Прохлады толком не принёс, а вот комарья нагнал тьму-тьмущую. У огня было жарко, зато не докучали кровопийцы – то дядька Аккарий кинул в пламя припасённых еловых шишек. Знахарка Матрёна раздала желающим отвар полыни, чтобы намазаться. Кира же никогда не страдала от насекомых. Те то ли не могли прокусить её одежду, то ли причина крылась в чем-то ином: «А, может, кровь у меня попросту невкусная?»
Когда с делами было покончено, утомлённые дорогой путники расселись вокруг огня, принялись ужинать, да судачить. Кира, прихватив кружку кваса, отошла в сторону и расположилась чуть поодаль. Не хотелось ни с кем разговаривать: «Ну как вопросы задавать начнут не хуже Ануши? Вон какие взгляды бросает Федунька, когда думает, что я не вижу. Небось наплёл уже больше, чем у Лютобора товара в возу припасено».
Заговорил дядька Майрат, темноволосый, с плоским носом и чуть раскосыми, вечно прищуренными глазами, отчего казалось, что он смотрит на собеседников с затаённой хитринкой:
– Слыхал я, на дороге разбойники объявились, сартог их в печень. Озорничают!
Его пра-прабабка была, как ни странно, из степняков, наверное, поэтому природное чувство юмора не позволяло и слова вымолвить, не помянув при этом своих предков.
– Да неужто? – Всплеснула руками Матрёна, самолично отправившаяся в город прикупить редких заморских ингредиентов для мазей и снадобий. Не отважилась послать преемницу.
– Да что нам сделают-то? Они только и воины супротив одиноких путников. А нас же вона – целый обоз, – махнул рукой Аккарий, но глазами тут же нашёл Анушу, убеждаясь, что дочка поблизости.
– Пускай только явятся! – Хорохорился Лютобор.
– Мы им покажем, как на добрых людей рот разевать! – Не желал отставать Федул.
Парням не терпелось удалью похвалиться.
– Ну так давай, показывай скорее!
С разных сторон из темноты раздался дружный хохот.
Деревенские подскочили от неожиданности. Разбаловались, отвыкли мечи под рукой держать. Кто-то бросился за своим к телеге, кто-то схватился за нож – он-то завсегда поблизости, а кто ухватил дубинку посуковатей, ежели таковая оказалась на глазах.
– А выдь на свет, коли не боишься! – Ответил дядька Аккарий по праву обозного.
– А что мне с того-то? Аль трусом окрестишь?
– Да ты, никак, тать, коли в темноте прячешься?
– А я и есть – тать.
– Тать, не тать, а добро надо бы отдать, – присоединился второй голос.
«Больно писклявый, будто гигантский комар разговаривает», – от этой мысли у Киры вырвался нервный смешок.
Не заставил себя ждать и хохот, снова донёсшийся с разных сторон, будто разбойники перемещались, и не можно было толком разобрать, сколько всего их скрывается за границей из возов.