Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть 1
Шрифт:
— Я? Да за что же? И кто бы мне позволил?
— Ладно уже…
Он склонился над Ялмусом и пару раз приложил парня головой об пол, затем поднялся с недовольной миной. Кадрон быстренько повернул Ялмуса и опрыскал ему лицо холодной водой. Юноша заморгал, застонал, коснулся пальцем вспухающей щеки.
— Ты уж извини, но нужно…
— Я понимаю, ничего страшного. — Ялмус бодро вскочил с пола. Он совершенно не обращал внимание на то, что случилось, в его глазах пылал странный огонь. Поначалу Хонделык принял это за радость от удачной сделки, только вот Ялмус, казалось, даже и не помнил, зачем он сюда пришел. — Я все понимаю, пан… А моя просьба… Ну, это значит… Все равно же нужно сказать… — Он схватил кубок и опороржнил одним глотком. — Я не могу без Айсеи!
— Без кого?
— Айсеи, — сконфуженно пояснил Ялмус. — Это та девушка, которая… Ну, вы же понимаете… Я с ней две ночи…
Хонделык наморщил брови, затем кожа на его лбу разгладилась. Он усмехнулся.
— Нет.
— Но ведь я не могу… Я дышать не смогу, если ее не увижу!
— Придется жить столько, на сколько хватит тебе воздуха.
— Пан смеется надо мной, и правильно, но ведь это необычная девушка…
— Вот именно: необычная, — подтвердил Хонделык.
— Так и я же говорю… — Наконец-то Ялмус отметил необычную интонацию хозяина. Он застыл с раскрытым ртом. — Но ведь как же это? Ведь…
— Успокойся, Ялмус, успокойся. Иди… — Хонделык обошел парня, сунул ему в руку замотанные в тряпку рукоять рапиры и драконью чешую, обнял одной рукой и подтолкнул к двери. — У тебя же каштелянка имеется, или ты забыл? — Ялмус попытался было сопротивляться, но пальцы Хонделыка стиснули его еще крепче. — Подумай хорошенько, а потом выбирай, я тебе добра хочу.
— Я не…
— Да!
Ялмус вздохнул и склонил голову. За окнами вновь раздался вопль нескольких десятков, а то и сотен глоток. Хонделык развернул парня и указал жестом на окна.
— Мне оно даже и не удобно… — пробормотал Ялмус. — Все ж таки, не я убивал…
— Тогда слишком и не хвались, — засмеялся Хонделык. — Тогда это воспримут как скромность, а ее много не бывает. Прощай.
Он открыл дверь и вытолкнул гостя за порог.
— Ну, вот и конец. — Он направился к столу, взял кружку и подошел к окну. Когда при виде выходившего на улицу Ялмуса вновь раздался приветственный вопль, он спросил у Кадрона: — Ну что, есть у тебя идея, куда нам отправиться теперь? Может какие слухи?
— И тебе недостаточно?
— А я знаю? А что ты посоветуешь? Сидеть у камина и слушать песни, прославляющие укротителей драконов? — Горечи в словах Хонделыка было достаточно, что ее можно было бы заметить и невооруженным ухом. — Уж лучше что-нибудь делать…
Кадрон сунул руку в карман и подошел к Хонделыку. Откашлявшись и усмехнувшись, он подал хозяину перстень.
— Что это… Чтоб я сдох?! — Хонделык всматривался в гигантский камень с прекрасно заметной пурпурной точкой где-то в самой глубине прозрачной, сочной синевы. — Да ведь это… Не может быть!?? Это самый большой Кини-Ка-Глаз, какой я когда-либо видал!
— Не только ты один, — согласился с ним Кадрон. — Наверное, это вообще самый большой Кини-Как-Глаз. Достойный королей! Видно наш Ялмус не из самого последнего рода, раз такие подарки девке делает.
Хонделык вздрогнул и поднял глаза на слугу.
— Что ты сказал? Он это дал Айсее?
— Да.
Рыцарь перевел взгляд с лица Кадрона на перстень, с перстня на слугу, еще раз на камень. После этого он расхохотался, откинулся на спину и стал смеяться даже еще громче, стуча себя кулаком в колено. Он схватился за столешницу, бросил перстень перед собой и, вглядываясь в него, ржал изо всех сил. Кадрон подошел поближе и тоже улыбнулся, но не заразившись весельем хозяина: просто он не понимал, что происходит.
— Кадрон? — Хонделык силой заставил себя быть серьезным, оттер слезы краем ладони, потянул носом. — Знаешь что? Знаешь? — Он снова фыркнул, смех побеждал. — Гораздо выгоднее, чем убивать драконов, знаешь что? Стать хозяином борделя! Как тебе темочка для философского диспута? Что скажешь?
Он поднялся и вытер слезы рукавом. Вновь фыркнул, глянул в окно. Опять прошелся рукавом по слезящимся глазам. Потом посмотрел на своего серьезного товарища.
— И неужто так будет всегда?
Якуб Чвек
ГОТОВЬ С РИМСКИМ ПАПОЙ
(Jakub 'Cwiek — Gotuj z Papiezem)
Ох, и достанется же мне за этот текст. Откуда такое предположение? Потому что по башке получил за одну только идею. Родичи криво глядели, некоторые знакомые предупреждали, а были еще и такие, что прямо спрашивали: «А на кой это тебе надо, мужик?»
Правда же заключается в том, что давно уже мне хотелось написать в таком вот духе. Рассказ о манипуляции толпами, о мелкости при подходе к глубоким вещам, об изменяющихся точках зрения и о рождении идиотских догм. Но, прежде всего, мне хотелось написать нечто о несправедливости в отношении Папы и его дела. О том что, блин, мало кого интересовало, что он должен сказать, ибо гораздо забавнее было считать его каким-то праведным Малышом из книжки про Карлсона? Папа-мобили? Улицы в каждом городе? Кучи книжек? А теперь еще фильмы с комиксами…
Написанное мной является фикцией в том смысле, что никогда не произошло. Но, наверняка, если и случится, то не пойдет столь гротескно, как я здесь показал. Хотя… холера ясна! Вы когда-нибудь слушали передачи торуньского радио — голос католика в каждом доме? Достаточно услышать один разик, и человек ни в чем уже не может быть уверен…
Посвящаю: Кшысю «Букату» Бортелю.
Потому что именно он выдвинул идею рецепта написания бестселлера, которое и было зародышем рассказа.
Хорошая работа, Кшысь. Обязательно придержу для тебя на костре тепленькое местечко.
— И вот, напиши тут, курва, бестселлер! — как-то раз сказал Червяк, с отвращением глядя на столик с новинками в эмпике [24] . Было это то ли в октябре, то ли в апреле — точно не помню, но в одном из тех месяцев, когда все вдруг ни с того, ни с сего вспоминают, каким крутым чуваком был Папа, и как клёво было бы о нем чего-нибудь почитать.
24
Сеть польских книжных магазинов (empik), где, помимо продажи книг, проводятся выставки, встречи с авторами и т. д. У нас, в Днепре, тоже имеется один. — Прим. перевод.