Фантом для Фрэн
Шрифт:
– Нет!.. – крикнула она, взмахнула руками и повалилась навзничь…
Она села в постели, мокрая от пота, с всклокоченными волосами, облепившими шею и спину.
– Мамочки, - прошептала Фрэн. – Господи.
Алджернон обнял ее за плечи – его рука была теплая, сухая; он ласково погладил ее по локтю.
– Что, дорогая? Что тебе снилось?
– Всякая дрянь, - ответила она, начиная сотрясаться от слез; Фрэн уткнулась мужу в грудь, плача навзрыд. Подробности сна уже ускользали от нее, но она помнила, что в нем было какое-то скверное предзнаменование…
–
Фрэн увидела, что уже ночь – конечно, ночь, если муж лежит рядом с ней!
– Я не помню, - искренне сказала она.
========== Глава 36 ==========
“Амон и фараон” - так назывался труд Алджернона. Название емкое, но не говорившее и десятой части того, что хотелось сказать автору. Как он хотел бы рассказать о том, каким способом проник в это знание! Как хотел бы представить ученой комиссии свою помощницу, с ее поразительными способностями, и с торжеством предложить коллегам попытаться объяснить ее феномен!
Увы, это было совершенно невозможно.
Если и существовали ученые, которым можно было представить феномен миссис Бернс, их следовало искать не в консервативном Британском музее. Алджернон прекрасно знал, что даже если эти люди своими глазами увидят, как Фрэн одним только наитием отыскивает места захоронений, и услышат, как она говорит и переводит с древнеегипетского – они объяснят это удачей, совокупностью догадок и фантазий. А что до ее видений, об этом и говорить нечего: в лучшем случае над нею снисходительно посмеются, а в худшем отправят в сумасшедший дом.
Британское научное сообщество насквозь и незыблемо материалистично – несмотря на все явления, не вписывающиеся в эту концепцию.
Алджернон аккуратно сфотографировал “Книгу мертвых” - почти не удивившись тому, что на снимке вышла не только она. Он принес фотографию жене – взволнованный, как первооткрыватель. Да он им и был. На избранном ими пути каждый шаг был шагом в неизведанное.
– Погляди, Фрэн.
Она сидела в постели, бледная и вялая – ночь после начала работы с книгой очень вымотала ее; в две последующие ночи Фрэн мало спала. У археолога было чувство, что она просто боится засыпать… как будто что-то может повредить ей. Алджернон сокрушался, что жена ничего не запомнила, но сознавал, что силы, с которыми она имеет дело, ему неподвластны. Но при виде готового снимка Фрэн ожила, приподнялась – на щеках зацвел румянец.
– Боже милостивый.
Разумеется, Алджернон сделал не по одному снимку каждого включаемого в работу отрывка; и два последние были безупречны. А вот первый…
Папирус окружал какой-то белый ореол – во всяком случае, таким он представлялся на черно-белой фотографии. А вот справа на фотографии, несомненно, запечатлелось…
– Элджи, это Дарби, - в ужасе сказала Фрэн. – Вне всяких сомнений.
Алджернон подумал, что не только ученым, а и простым людям нельзя вне всяких сомнений установить личность по краю воротничка, прически и уху – вот все, что получилось на снимке. Но то, что это срезанное изображение человека, сомнений не вызывало.
Полупрозрачное светлое изображение мужчины в деловом костюме, с волосами,
– Он умер, давно умер, - сказала молодая женщина.
Фрэн смотрела на мужа с таким видом, точно ждала от него опровержений – но он ничего не опровергал голословно, а ее такие утешения не устраивали. Эта женщина во всем была необыкновенной.
Она открыла рот и сказала совсем не то, чего он ждал.
– Элджи, спрячь этот снимок получше. Он может нам пригодиться. Никому не показывай до поры до времени.
Алджернон кивнул, прекрасно ее понимая – нужно было сберечь эту картинку до тех пор, пока они не встретят людей, готовых выслушать их историю. Если это когда-нибудь произойдет.
Он отложил фотографию и присел рядом с женой, обняв ее.
– Если бы я только мог помочь тебе. Но я же ничего не знаю о том, что с тобою происходит…
Фрэн слабо улыбнулась.
– А я справлюсь, Элджи. Не беспокойся. Меня есть кому защитить.
Он пришел в недоумение от ее слов, едва ли не испугался; но Фрэн не могла или не желала ничего пояснять.
– Лучше принеси мне мои бумаги, отредактируем их.
Алджернон молча кивнул и подошел к ее письменному столу, который она оставила не так давно. Его очень тревожила слабость Фрэн в последние дни; Алджернон даже заикнулся насчет врача, но жена ответила, что эти расстройства не имеют никакого отношения к физиологическим. Вернее, может быть, физиологические и есть… но они наступили вследствие душевных. И потому обычные лекарства ей не помогут.
Да, он догадывался – но бездействовать было очень тяжело.
Алджернон устроился рядом с ее постелью на стуле, глядя в ее рукописи; то, что он уже успел проглядеть, не вызвало у него никаких нареканий. У Фрэн быстро развился собственный стиль, изящный научный стиль изложения, похожий на его собственный; а что до фактографической точности и тонкости анализа, она была не менее строга к себе, чем он сам. Идеальная жена и помощник.
Если бы не… “это”.
Но ведь Алджернон и выбрал ее “поэтому”.
Они около часа обсуждали их общую работу, и наконец перед Алджерноном вырисовался окончательный вариант его книги. Он был глубоко удовлетворен… и как-то опустошен, как всегда после завершения плодотворного труда. Теперь им предстоит наименее творческая и наиболее трудная задача – протолкнуть эту книгу в печать. Алджернон увидел перед собой обвиняющее лицо Андерсона, и в нем поднялись отвращение и гнев – Андерсон повел себя так, как и следовало ожидать. Так повел бы себя любой убежденный материалист – но не крупный ученый, каким его считают.
Но пока Алджернон заставил себя отбросить уныние. Он улыбнулся утомленной жене.
– Фрэн, поздравляю тебя, дорогая. Мы сделали это!
Фрэн засмеялась. Она не хуже его понимала, что сделали они только малую, самую приятную часть.
– Элджи, давай съездим к маме. Я понимаю, что тебе она не нравится, но…
– Мои предпочтения не самое главное, - быстро ответил Алджернон, почувствовавший вину при упоминании миссис Грегг. – Конечно, съездим. Давно пора.
***
Миссис Грегг определенно не ждала гостей.