Фантом
Шрифт:
С этими словами я шагнул в прихожую и открыл дверь.
Но посетитель и не собирался подниматься с кресла. Он лукаво поглядывал на меня, осматривал свои ногти и улыбался жабьим ртом.
– Я попрошу вас покинуть мой дом, - официальным тоном сказал я, думая, что не выбрасывать же мне этого субъекта на улицу.
Я отвернулся и раскрыл дверь на площадку еще шире.
А когда повернулся – Лягушин был уже рядом, будто одним прыжком преодолевший расстояние.
– Вы подумайте, поищите на досуге, кхм…
– До свидания, - настойчиво промолвил я, и тип в зеленом пиджаке мгновенно исчез в полумраке лестницы.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. НОЧНЫЕ ГОСТИ
Если хочешь, чтобы девушка провела вечер с тобой – лучше всего ее подкараулить возле места работы. И сегодня, отпросившись пораньше у сурового мастера Шишко, я поспешил к институту, где преподавала Наташа.
Город дышал огнем, как раскаленная печь.
Возле института застыли неподвижно в жарком мареве высокие и прямые как стрелы тополя.
Вытирая потный лоб, я ватными ногами взошел на крыльцо и открыл тяжелые стеклянные двери.
Здешний вахтер меня уже знал, пропустил беспрепятственно, хотя и с некоторым удивлением. Чем оно было вызвано – можно только догадываться. Возможно и тем, что в последнее время за Наташей заходит другой мужчина, возможно - чернобородый…
Я выпил газировки и сел в кресло под развесистой пальмой, поджидая Наташу.
Когда кого-то ждешь – время тянется словно телега, запряженная старой лошаденкой.
Спустя час я начинаю нервничать и посему осведомляюсь у вахтера, не покидала ли здание Попкова Наталья Константиновна, преподаватель английского. После того, как Цербер развел руками, я задаю тот же вопрос двум студенткам, которые хитро улыбаются, пережевывая жвачку, и указывают на двери буфета, расположенному далее по коридору, на первом этаже.
Я проникаю в буфет и вижу Наташу, мило ведущую беседу с каким – то седым стариканом. «Стариканов еще только нам не хватало», - подумал я, но решил сдержать немного нотки разгулявшейся ревности.
Сажусь позади них со стаканом апельсинового сока, цежу потихоньку, вслушиваясь в разговор. Наташа сидит спиной ко мне, пригнувшись, в легком летнем платье и долго говорит. Слов не разобрать, до меня долетают только отдельные слова «избавиться», «наваждение», «чувства» …
Я залпом допиваю сок и потихоньку ускользаю прочь.
«Э, нет! Тут что-то серьезное! Подслушивать как-то неудобно», - решаю про себя.
И когда Наташа выходит грустная и одинокая, встречаю ее под пальмой.
***
Наш вечер выдался задушевным и теплым. Наташа смотрела на меня божественно обворожительными, виноватыми глазами, в которых льдинками сверкали слезинки. Я ни о чем ее не спрашивал.
Мы обнялись и пошли по бледно-желтой улице, не ощущая зноя.
Очень далеко, на самой окраине, где высилась древняя крепость, мы поднялись на серо-зеленые бастионы, вспугнув ласточек и голубей.
Поцелуи пламенели на губах и щеках, и ощущение красоты и наполненности мира вернулось!
Мы наблюдали, как мальчишки - счастливые, шумные, запускают с башен разноцветных змеев.
Я спросил про старикана из буфета. Наташа, удивившись, что я за нею наблюдал, погрозила пальчиком, искренне пояснила, что беседовала с психологом на личные темы. Впрочем, темы моей волоокой богиней не раскрывались.
Я рассказал о своих приключениях на даче, о странном сне или яви, когда ко мне приходил призрак отца.
В глазах Наташи вспыхнул интерес.
– Призрак? Самый настоящий? О, это удивительно! Я охотно верю, что это была тень твоего отца. Наверное, отец хотел сообщить нечто важное.
– Он сказал странные слова: «Вот книга… В ее названии скрыто имя. Я не могу тебе сейчас его произнести… Ибо человек, который его носит - еще в мире живых… Переведи название… Сделаешь – узнаешь имя того, кого ищешь».– И что же это за книга?
– Трудно сказать. Во сне мне почудилось будто я проник в книгу. А потом, поразмыслив, решил, что это «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Стивенсона.
– Почему именно она? Странно…
Наташа склонила голову и поджала губку.
Я охотно описал ей в подробностях свой сон.
А потом добавил:
– Да вот я и сам не уверен до конца, что это именно Стивенсон!
Наташа что-то вспомнила:
– Постой, а ты помнишь ту книгу, такую тоненькую и очень редкую, из отцовской библиотеки, что ты давал мне читать, помнишь, ну, этого экономиста… Издание - еще двадцать первого года!
– Какого экономиста? Может Александра Чаянова? Наверное, ты имеешь в виду его повесть «Венедиктов»?
– Да, именно, Чаянова. Там ведь тоже есть те же элементы – таинственная лунная ночь, молодая женщина…
– Ну, нет, там все же по-другому, - возражаю я. – Там герой лунной ночью видит карету, из которой на полном ходу выпадает женщина. А потом карета останавливается….
– И к женщине подходит незнакомец, и герой бросается на помощь…
– Ну, да, но ведь потом они возвращаются в карету…. Что-то в атмосфере вечера есть похожее, но все же мой сон был о другом… Нет, на Чаянова это не похоже! Я думаю, что это все же Стивенсон! Но как перевести название его повести о Джекиле и Хайде по-другому? Мне кажется, что секрет - в именах…