Фараон
Шрифт:
Братья также рассказали мне, что последние два года они жили в крепости Абу-Наскос и изучили большинство тайных входов и выходов, а также другие сложности этого огромного сооружения. Когда я спросил, как они оба оказались втянуты в паутину Аттерика, они объяснили, что в молодости поступили на службу к фараону Тамосу. Когда он был убит гиксосами, его старший сын Аттерик унаследовал корону фараона Хеджета. Однако братья быстро разочаровались в Аттерике. Они уверяли меня, что больше всего на свете хотят перейти под знамена фараона Рамзеса, которого они оба знали и которым восхищались.
Я представил их Рамзесу, и он узнал их. Он сказал мне, что очень уважает их. Он согласился со мной, что мы должны использовать их в качестве секретных агентов, и они могут быть использованы в конечном итоге, чтобы помочь нам получить доступ к крепости – любым возможным способом. Батур был старшим братом, и он согласился вернуться в Абу-Наскос с алиби, что он был схвачен людьми Гуротаса, но сумел бежать и пробраться обратно через наши линии, чтобы добраться до ворот Абу-Наскоса. Младшим братом был Насла. Он останется с нами за стенами, чтобы информировать и консультировать нас по вопросам, связанным с крепостью и чудовищем внутри. Оба брата разработали сложный код сигналов, с которым они могли тайно и на расстоянии переписываться.
Я был уверен, что они окажутся чрезвычайно полезными.
Следующие несколько недель были заняты кропотливой работой по переброске наших сил через реку и приближению к крепости, чтобы начать подготовку к последнему штурму крепости Аттерика. Когда, наконец, это началось, то вскоре вошло в привычную схему трех шагов вперед, а затем двух шагов назад, скорее в замысловатой манере официального танца. Наши инженеры направляли траншеи и туннели к стенам крепости, начиная с безопасного расстояния, чтобы избежать стрел вражеских лучников на вершинах стен. Затем, когда мы приблизились к подножию стен, люди Аттерика ночью совершили вылазку и попытались разрушить наши траншеи. Это привело к ожесточенным боям в практически полной темноте, в которой было почти невозможно отличить друга от врага.
Затем на следующее утро мы оценивали ущерб и снова начинали весь унылый процесс восстановления наших земляных работ, а затем продвигали их вперед к кажущимся неприступными стенам. Это занятие не особенно привлекало меня, и я предоставил его другим, более терпеливым и опытным в преодолении стен цитадели: таким людям, как Гуротас и Рамзес.
Мои мысли вернулись скорее к четырем таинственным островам в Ниле и моему приятному и более плодотворному общению с богиней Инаной, которая так часто встречала меня там. Я выжал максимум из трех островов на восточном берегу Ла-Манша, и только четвертый остров, ближайший к крепости Абу-Наскос, все еще ждал моего внимания. Этот остров лежал на расстоянии вытянутой стрелы от верхушек крепостных стен, поэтому я был вынужден подойти к нему с восточного берега, где первоначально стоял главный лагерь Гуротаса. Однако даже для меня это был необычайно долгий заплыв, а дни и ночи становились все холоднее, так что мне пришлось грести на лодке в те темные часы, когда я не представлял такой очевидной и заманчивой цели.
В первую же ночь, когда я попробовал это сделать, была полная луна, которая давала хороший свет, но недостаточно хороший, чтобы сделать меня и мой ялик видимыми со стен крепости Аттерика. Когда я приблизился к острову со стороны, наиболее удаленной от крепости, меня поразило, насколько он похож на первые три. Таким образом, все мои сомнения относительно взаимосвязи всех четырех островов были рассеяны. Добравшись до него, я пришвартовал свою лодку к лиане, свисавшей с верхушки рукотворной стены почти до самой поверхности реки. Первое, что бросилось мне в глаза, - это то, что каменная кладка этого острова находится в гораздо лучшем состоянии, чем все остальные три. Мне удалось идентифицировать отдельные каменные блоки. В стене оставались даже опоры для ног, что значительно облегчало подъем на вершину. Я быстро вскарабкался по ней, воодушевленный волнением, и когда добрался до вершины, то обнаружил вход в вертикальную шахту именно там, где и ожидал его найти - в центре башни. Однако ночь была настолько темной, что я не мог видеть дальше, чем на очень короткий путь вниз по шахте.
Я знал, что должен зажечь одну из свечей, которые принес с собой. Это было мое недавнее нововведение, заменявшее обычные факелы из тростника или травы. Я сделал их из пчелиного воска, что было превосходным нововведением, но ясный свет, который они отбрасывали, был виден с большого расстояния. Я решил рискнуть, чтобы его можно было увидеть с верхушек крепостных стен. Я немного спустился по шахте, так как считал ее безопасной. Затем я быстро поработал с дровами, и у меня появился отблеск древесной пыли, которая вспыхнула, когда я поднес к ней фитиль своей свечи.
Мои глаза почти мгновенно привыкли к яркому ясному свету, а затем я огляделся и тут же ахнул от благоговения. Вход в туннель, в котором я сидел, был полностью выложен керамическими кирпичами бледно-зеленого цвета, каждый из которых был украшен по краям крошечными изображениями остроухой пустынной лисы.
Однако, в отличие от первых трех туннелей, стены этого были в отличном состоянии. Более четверти керамических фризов пережили века, и ступени под моими ногами были лишь слегка выщерблены от движения ног древних людей, которые ими пользовались.
Шахта в двух-трех местах была завалена обвалившейся каменной кладкой и прочим мусором, но я смог расчистить путь через них голыми руками. Лестница спускалась в центр острова под крутым углом. Спускаясь, я считал ступеньки. Я дошел до отметки 150, а затем с внезапным потрясением понял, что, должно быть, спустился далеко под поверхность реки.
Мне грозила смертельная опасность утонуть. В любой момент поток воды мог хлынуть по туннелю и унести меня в вечность. Я повернулся и поспешил вверх по лестнице, на ходу распевая молитвы всем богам, но особенно Инане, чтобы она спасла меня от ужасной смерти в полном одиночестве в глубинах земли.
Я добрался до входа в туннель, все еще тяжело дыша и с мокрыми только ногами в сандалиях, но все остальное мое тело от лодыжек и выше было сухим, как дюны пустыни. Я сидел на верхней ступеньке туннеля и обдумывал этот замечательный поворот событий. Я столкнулся с фактом, что ошибся в расчетах, что было необычно для меня; теперь казалось возможным, что не каждый туннель или пространство под поверхностью реки должны быть затоплены водой.
Честно говоря, этот туннель был первым из существующих, о котором я когда-либо слышал, проходящим под рекой, особенно такой могучей, как Нил. Я никогда даже отдаленно не рассматривал такую возможность. Однако теперь у меня не было иного выбора, кроме как пересмотреть свои выводы. С этой точки зрения прошло всего несколько минут, прежде чем я увидел изъян в своих предыдущих рассуждениях.
Почему корпус лодки не наполняется водой? Ответ заключается в том, что здесь нет отверстия для входа воды. Но если пробить дыру в корпусе, она тут же заполнится! Как и плоскость этой земли, на которой мы стоим, все это начало обретать смысл.
Признаюсь, я избегал загадки огромных различий в объеме между корпусом лодки и туннелем под Нилом.
Я с нетерпением ждал появления Инаны, чтобы обсудить с ней это предложение и выслушать ее совет, но она явно пребывала в одном из своих противоречивых женских настроений, и к тому времени уже рассвело, так что мне пришлось уйти, пока меня не заметили часовые на стенах крепости.