Фарос
Шрифт:
Истребители отделились от основной атакующей группы и погнались за «Громовым ястребом». Арк поднял рычаги управления двигателями, насколько это было возможно, и направил корабль прямо на планету, рассчитывая использовать ее гравитацию. Но «Ксифоны» как специализированные истребители обладали куда большей скоростью, чем десантно-штурмовой корабль, и нагоняли их ужасающе быстро.
Взрывы окружали «Громовой ястреб» со всех сторон. Арк бросился в серию неприятных уклоняющих маневров, от которых скаутов швыряло из стороны в сторону внутри
— Тебекай, открывай огонь!
Скаут навел орудия корабля на перехватчиков, и кокпит осветили беззвучные вспышки, когда подкрыльные тяжелые болтеры развернулись назад и дали очередь по «Ксифонам».
— Не могу в них попасть!
— Их уничтожение — не основная практическая задача. Просто не давай им подобраться ближе.
— Они разделились, чтобы зайти с нескольких сторон, — сказал Тебекай.
Один перехватчик отстал, а остальные пронеслись мимо «Громового ястреба» на полной скорости и разошлись веером. Пролетев вперед с десяток километров, они развернулись для лобовой атаки, и их ротационные ракетные установки вспыхнули, открыв огонь.
— Контрмеры! — закричал Арк.
Руки Обердея забегали над пультом, полностью перешедшие под контроль внушенных гипнозом знаний. К его изумлению, двигались они четко и чувствовали себя все увереннее. Дипольные отражатели рассеялись вокруг «Громового ястреба» большим облаком блестящих ленточек. Ракеты стали детонировать на подлете к кораблю — достаточно близко, чтобы тот трясло от взрывов. Аварийные лампочки без конца мигали, от пультов разносился тревожный писк. Обердей пробежался взглядом по бесконечному ряду приборов. Они больше не казались загадочными, пусть он и понимал меньше половины из того, что видел.
— Может, они хотят захватить нас живыми? — выдохнул Тебекай. — Я слышал рассказы…
— Может, парень. Они никогда не были хорошим легионом, — сказал Арк. — Всегда были одержимы кровопролитием и пытками. Но пока их высокомерие и садизм играют нам на руку.
По носу корабля пробежали разряды, указывая, что они вошли в верхние слои термосферы. Корабль задрожал, сопротивляясь разреженному воздуху, но вскоре тряска улеглась, превратившись в равномерную вибрацию, постепенно усиливающуюся до рева. Нос и передние кромки крыльев светились от жара — сначала нестабильно, но затем вскоре раскалились добела.
— Это даст нам немного времени, — сказал Арк. — Они не смогут стрелять в нас ракетами во время спуска, а жар собьет с толку их остальные системы наведения.
— То есть они в нас не попадут? — спросил Тебекай.
— Мы будем в безопасности только на краткое время прохода через верхние слои атмосферы, неофит, — ответил Арк. — Когда вернемся к нормальному полету, они снова атакуют. И тогда точно попадут. Может, они и предатели, но остаются легионерами, а их корабли лучше нашего.
Рев атмосферы начал оглушать. Свечение от жара распространялось дальше. Температура росла.
— Подобные ситуации в ходе вашего обучения еще не рассматривались, так что слушайте внимательно. Стандартный порядок действий при спуске через атмосферу предписывает сначала поднять нос и выровнять корабль параллельно поверхности, — спокойно рассказывал Арк, словно стоял перед классом в лицее когорты. — При таком расположении дно корабля выступает в роли большого аэродинамического тормоза. Именно из-за большого сопротивления атмосферы керамитовый щит толще всего внизу фюзеляжа.
Обердей пораженно посмотрел на сержанта. Он проводил опаснейший спуск в атмосферу, находясь при этом под обстрелом, и все равно продолжал их обучать.
— Сегодня мы пытаемся приземлиться в неблагоприятных условиях. Однако в наших обстоятельствах включить атмосферные двигатели следует как можно позже. В будущем действуйте как предписано, а не как я сейчас буду делать.
Арк резко направил нос корабля вниз. Корабль застонал от напряжения. Заскрипел металл. Огонь тек с раскаленного носа, вонзающегося в атмосферу, как копье. Если истребители еще следовали за ними, определить это было невозможно, поскольку «Громовой ястреб» полностью ослеп.
Лобовое бронестекло почернело у краев. Внешний слой в одном окне треснул с мягким щелчком, совсем не соответствующим опасности, которую представляло это повреждение. Борясь с силой ускорения, Обердей потянулся к рычагу, отвечавшему за заслонки на окнах.
— Не надо, — остановил его Арк. — Нам нужно видеть, что происходит. Никогда не полагайся на показания машины, если можно использовать собственные глаза.
— Стекло трескается, — ответил Обердей.
Сверхнагретый воздух за бортом ревел, как ракетный двигатель.
— Мы погибнем, если попытаемся перейти на атмосферный полет вслепую, — возразил Арк. — Ты должен был запомнить из моих уроков самое главное — выживание на войне только на семьдесят процентов зависит от подготовки и тренировок. Остальное — удача.
Температура между тем все росла и росла. Огромное ускорение вдавливало скаута в спинку кресла, испытывая незрелый организм на прочность. Каждые несколько секунд новые системы добавляли свои пронзительные голоса к хору звона и писка, пока не начало казаться, что в кокпите встревоженно кричат все приборы. Корабль вдруг вздрогнул от взрыва и отклонился влево.
— Что это было?
— Патроны подкрыльных тяжелых болтеров детонируют. Мы их перегрели. Сбрось остальные. Вон та панель.
Арк показал на ряд черных квадратных кнопок. Тебекай потянулся к ним.
— Мы слишком быстро приближаемся к поверхности, — заметил Арк, внимательно следя за несколькими шкалами. — Взгляните на эти приборы. Корабль работает на пределе возможностей. Теперь я выведу его из пике. Приготовьтесь к возобновлению боя. — Он застучал по кнопкам приборов в сложном порядке. К реву атмосферы присоединился еще один: тормозные реактивные двигатели вступили в яростную борьбу с неумолимой гравитацией.