Фатум

Тут дьявол с богом борется, а поле битвы – сердца людей.

Ф.М. Достоевский

– Прошу всех встать. Суд идёт.

Наглая божья коровка сползает по зелёной стене. Единственный жук, от которого не шарахаются брезгливые люди. Я отворачиваюсь и открываю старую записную книжку. Моя дурацкая привычка – писать где придётся… Нахожу несколько чистых страничек в середине, щёлкаю ручкой, опускаю капюшон как можно ниже и ещё сильнее горблюсь. Жаль, что не умею становиться невидимой. Это единственная суперспособность, которой я хотела бы обладать.

Человек в чёрной мантии уверенной походкой направляется к столу. Длинные широкие рукава напоминают крылья, которые могут принадлежать только демону. Белые манжеты и воротничок – всего лишь уловка. Разумеется, судья хочет выглядеть ангелом в глазах напряжённых зрителей. Но быть и казаться – два совершенно противоположных понятия; нет никаких шансов, что они пересекутся даже в бесконечности.

Судья Гладких И.В. (именно так написано на табличке) оглушает тишину сакраментальной фразой: «Прошу садиться». Сам охотно следует просьбе-приказу и ставит локти на стол. Седые брови и волосы, круглые очки в толстой оправе, съехавшие на самый кончик носа, лысеющий затылок и строгий внимательный взгляд – вот он, настоящий страж правосудия! Никогда не видела настолько спокойных и уважающих себя людей. Ни один мускул не может дрогнуть на этом лице, потому что его обладатель трепетно оберегает каждую нервную клетку. Они ведь не восстанавливаются: уходят в небытие без надежды на возрождение. Судья захватывает в плен несчастную ручку и с силой сжимает в кулаке.

– Подлежит рассмотрению уголовное дело по обвинению Безуглова Рудольфа Валерьевича, директора школы литературного мастерства «Фатум», в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 110 Уголовного кодекса Российской Федерации, а именно доведения лица до самоубийства. Преступление было совершено в отношении студентки факультета прозы Лужицкой Алисы Романовны. Сторону обвинения представляет прокурор – Лобанова Елена Дмитриевна, а сторону защиты подсудимого – адвокат Егоров Юрий Михайлович. В качестве потерпевшей выступает бабушка усопшей Уханова Алёна Ивановна. К сожалению, она не может присутствовать на сегодняшнем заседании по состоянию здоровья.

Вздрагиваю от резкого стука деревянного молоточка. Тоже мне, символ неоспоримой власти! И зачем только люди добровольно становятся прародителями шума, желая выглядеть ещё более пугающими?

– Судебное заседание прошу считать открытым. Прокурор Лобанова, представьте суду обвинительное заявление.

Чтобы я так же выглядела в сорок лет! Сдаётся мне, эта эффектная блондинка только что вышла из салона красоты. И как ей удалось добиться такого шикарного цвета волос? Платиновый блонд, классическое каре, идеальная укладка… Когда только успела? Может быть, она вообще не спит, ведь красота требует жертв. Тонкие коричневые брови в стиле Марлен Дитрих. Лёгкий розовый блеск на губах, с которых не сходит напряжённая саркастическая улыбка. Даже мне (хотя я сижу в самом конце зала) становится не по себе, когда эта самоуверенная дама обводит присутствующих полупрезрительным взглядом. Кажется, будто она хочет выжечь клеймо на коже беззащитного зрителя. Выходит, слегка покачиваясь на высоких каблуках, одёргивает полосатую вязаную кофту, небрежно накинутую на плечи, извиняется за то, что позволила себе такую одежду – в зале очень холодно, а она и так немного простужена…

– Благодарю, ваша честь.

Какой приятный голос и какая прекрасная дикция! Видимо, Лобанова нашла своё призвание. Всегда немного завидовала таким людям: они никогда не сомневаются в том, что говорят и делают. У них всё чётко выверено, продумано наперёд и потому безукоризненно правильно.

– Уважаемый суд, уважаемые участники процесса! 19 июля 2022 года в библиотеке школы литературного мастерства «Фатум» было обнаружено тело двадцатипятилетней девушки, студентки факультета прозы Лужицкой Алисы Романовны. Вскрытие показало, что смерть наступила в результате отравления деструктивными ядами. Накануне этого трагического события истец Уханова Алёна Ивановна получила от внучки смс-сообщение: «Меня убивает эта школа, ба… Прости, я больше не могу жить». В найденной предсмертной записке девушка попросила, чтобы её похоронили без свидетелей. Однако, исходя из этого сообщения, можно заключить, что умершая Алиса Романовна испытывала дискомфорт в данном учебном заведении и, по всей видимости, чувствовала сильное моральное давление, оказываемое со стороны руководства школы литературного мастерства «Фатум». Суду известно, что 19 июля за два часа до самоубийства студентка встречалась с директором школы

и преподавателем литературы Безугловым Рудольфом Валерьевичем. Хочу добавить от себя, что подсудимый обладает весьма тяжёлым характером и отличается принципиальностью, неуступчивостью и совершенным отсутствием такта.

– Прокурор Лобанова, прошу не делайте поспешных выводов и воздержитесь от оценок. Говорите по существу, – страж правосудия хмурится и скрещивает руки на груди. Во время выступления обвинителя судья теребил белый воротничок, вытирал носовым платком лоб и пил много воды. Лобанову нисколько не смущает такое справедливое замечание. Невозмутимая женщина выдерживает небольшую паузу, обворожительно улыбается и продолжает:

– Прошу прощения, ваша честь. Впредь буду говорить только по существу. Итак, Безуглов Рудольф Валерьевич обвиняется в жестоком отношении к своим подопечным. Когда Алиса Лужицкая покинула кабинет директора, у неё случился приступ панической атаки. У стороны обвинения есть свидетели, которые могут подтвердить, что студентка действительно находилась в тяжёлом состоянии, задыхалась и плакала. Часом позже она прислала бабушке вышеупомянутое сообщение. Алёна Ивановна должна была встретиться с внучкой на выходных, но увы… – прокурор Лобанова тяжело вздыхает. Ненавижу подобные театральные жесты. Не верю, что эта холодная леди действительно сочувствует пострадавшей… Они же были незнакомы! И почему люди всегда хотят казаться лучше, чем они есть на самом деле?

– Многие студенты покинули школу литературного мастерства «Фатум», потому что подсудимый довольно часто повышал голос на воспитанников, называл их творчество никчёмной графоманией и настоятельно советовал никогда больше не марать бумагу. Как можно вести себя подобным образом с ранимыми творческими натурами? Такое откровенное бездушие! Чудовищная безответственность! Разве такие люди, как подсудимый, имеют право заниматься педагогической деятельностью?

– Прокурор, ещё раз напоминаю вам: не делайте поспешных выводов.

– Простите, ваша честь… Увлеклась, – с этими словами Лобанова поправляет причёску, снимает вязаную кофту и вешает на стул. Того и гляди, сейчас расплачется; доброе, благородное сердце переполняет чувство сострадания к несчастной писательнице-графоманке… Обвиняемый не отводит взгляда от потрясённого лица красивой женщины. Нет, не думаю, что он очарован, скорее всего, хочет забрать эту сцену в художественный текст. Директор «Фатума» всегда ворует фрагменты действительности и готов пожертвовать чем угодно ради искусства. Я не осуждаю Рудольфа Валерьевича, я им восхищаюсь, как и все остальные студенты нашей школы. Он кумир для многих, и его жестокость, иногда переходящая все границы, оправдана отчаянной преданностью собственному призванию. Наверное, любой творец, достойный называться гением, немного жесток, а в иных случаях – совершенно беспощаден. Но ведь то произведение, которое в результате выходит из-под его пера, по-настоящему прекрасно. Сведённые с ума читатели готовы разорвать эту подозрительную красоту на куски.

Подсудимый никогда не изменяет своему особенному стилю. Длинный пиджак чёрного цвета, робко выглядывающий воротник серебристой рубашки, крупные синие пуговицы и брошь в виде дракона, который кусает себя за хвост. Носит классические брюки с тщательно отутюженными стрелками. Густые каштановые волосы, чуть длиннее плеч, забраны в полухвост. Когда я разглядываю его лицо, то почему-то вспоминаю японские гравюры с изображением самураев. У Рудольфа такие же утончённые черты, он выглядит мужественным и бесстрашным. К тому же у него смуглая кожа и узкий разрез глаз. Ему самому следует стать главным героем какого-нибудь исторического романа, а не воровать чужие портреты для ещё не написанных текстов. Странно, что на лице директора нельзя прочитать никаких эмоций: наверное, это та рукопись, которая не предназначена для обывателей. Он тщательно оберегает зашифрованные слова на пожелтевших страницах измученной души. Лёгкая ухмылка скользит по тонким линиям губ… Почему он так похож на аристократа, шагнувшего из глуби веков в наш ослепший от зла мир?

– Подсудимый, встаньте, пожалуйста.

Сейчас Безуглов будет отвечать на дурацкие вопросы с благородным видом человека-глыбы. Вытягивается в полный рост и расправляет плечи. По-видимому, серьёзно верит, что за его спиной распускаются чёрные крылья. В одной из своих историй я назвала нашего директора демоном, восставшим из пепла судьбы.

Рудольф обводит присутствующих долгим внимательным взглядом, указательным пальцем касается кончика длинного орлиного носа (это вообще его любимый жест) и кивает, давая знак, что готов к предстоящему диалогу.