Фауст

Гёте Иоганн Вольфганг

Астролог

Да будет превознесена звезда, Которою нам этот час дарован. Да будет заклинаньем разум скован И не теснит фантазии узда. Старайтесь увидать, что вам приятно. Что невозможно, то и вероятно.

Фауст поднимается на сцену с другой стороны.

А вот искатель счастия упрямый В венке и одеянии жреца. Он доведет, что начал, до конца. Земля разверзлась, жертвенник из ямы Поднялся кверху в дыме фимиама, Пора священнодействие начать. По-видимому,

можно счастья ждать.

Фауст (величественно)

Вы, Матери, царицы на престоле, Живущие в своей глухой юдоли Особняком, но не наедине. Над вашей головою в вышине Порхают жизни реющие тени, Всегда без жизни, и всегда в движенье. Все, что прошло, стекается сюда. Все бывшее желает быть всегда. Вы эти семена задатков голых Разбрасываете по сторонам Во все концы пространств, всем временам, Под своды дня, под ночи темный полог. Одни вбирает жизнь в свою струю, Другие маг выводит к бытию И, верой заражая, заставляет Увидеть каждого, что тот желает.

Астролог

Ключом треножник тронул он, и гарь Клубами мглы окутала алтарь. Но это только видимая мгла, На деле это — духи без числа. У них способность есть за пядью пядь В земле шагами музыку рождать. Их поступь — песнь, симфония, псалом, — Не описать ни словом, ни пером. Следы их приближенья ощутив, Поют колонны, стены, свод, триглиф. Вдруг юноша неписаной красы Выходит из туманной полосы. Внимательней смотрите на кулисы: Вы видите прекрасного Париса.

Появляется Парис.

Дама

В каком расцвете юношеских сил!

Вторая

Как персик свеж и несказанно мил!

Третья

Красивый рот с надутой верхней губкой.

Четвертая

Ты пить не прочь бы из такого кубка?

Пятая

Хорош, хорош, хотя немного хмур.

Шестая

Да и неповоротлив чересчур.

Рыцарь

Не царский сын, а пастушок топорный, [139] Без признаков учтивости придворной.

Другой рыцарь

Полунагой, пожалуй он — по мне. А вот каков-то будет он в броне?

Дама

Он сел. Какие гибкие движенья!

139

Не царский сын, а пастушок топорный… — Парис, по греческому мифу, пас отцовские стада, когда к нему пришли три богини: Гера, Афродита и Афина с просьбой избрать из них красивейшую.

Рыцарь

Вас так к нему и тянет на колени?

Другая дама

Рукой прелестно голову подпер.

Камергер

Разлечься так при всех! Какой позор!

Дама

Мужчина рад к чему-нибудь придраться.

Камергер

Пред государем на полу валяться!

Дама

Он вправе полагать, что он один.

Камергер

Для грубостей не вижу я причин.

Дама

Он хочет спать и засыпает сладко.

Камергер

И даже всхрапывает для порядка.

Молодая дама (восхищенно)

Но что за примесь в ладан введена? Я веяньем ее освежена.

Дама постарше

И у меня забилось сердце чаще. Я думаю, так дышит мальчик спящий.

Пожилая дама

Пред нами — распустившийся цветок, Душистый, как амброзии глоток.

Появляется Елена.

Мефистофель

Так вот она какая! Я бесстрастно Любуюсь ей. Она мне не опасна.

Астролог

Владей я словом огненных поэм, Я б все равно пред ней остался нем. Она вошла, и мелко все на свете, Что ей во славу создали столетья. Кто взглянет на нее, спален дотла. Блажен счастливец, чьей она была.

Фауст

Я не ослеп еще? И дышит грудь? Какой в меня поток сиянья хлынул! Недаром я прошел ужасный путь. Какую жизнь пустую я покинул! С тех пор как я тебе алтарь воздвиг, Как мир мне дорог, как впервые полон, Влекущ, доподлинен, неизглаголан! Пусть перестану я дышать в тот миг, Как я тебя забуду и погрязну В обыденности прежней безобразной! Как бледен был когда-то твой двойник, Явившийся мне в зеркале колдуньи! Он был мне подготовкой накануне, Преддверьем встречи, прелести родник! Дарю тебе все напряженье воли, Все, чем владею я и чем горю, И чту твой образ и боготворю, Всю жизнь, и страсть, и бред, и меру боли.

Мефистофель (из суфлерской будки)

Владей собой, не выходи из роли.

Пожилая дама

Стройна, крупна. А голова — мала. [140]

Молодая дама

Нога несоразмерно тяжела.

Дипломат

Княгинь я знал. Наружность — мой конек. Она прекрасна с головы до ног.

140

Стройна, крупна. А голова — мала. — В этом критическом замечании «пожилой дамы» касательно сложения вызванного Фаустом образа Елены повторяется мнение римского ученого Плиния Старшего (23–79 гг. н. э.) о работах античного скульптора Лисиппа.