Фаворит. Том 1. Его императрица
Шрифт:
Невозмутимая во лжи, она спустилась в каюту. Из спального салона вышел заспанный Никита Панин, переговорил с послом о прискорбной неудаче с Вышинским... Панин сказал Маккартнею:
– - Как видите, она способна быть верной женой.
– - Жаль. Другого такого красавца не будет.
– - Э, милорд! Еще сколько их будет-то...
Путешествие было обставлено помпезно, но Екатерина указала эскадре приставать к берегам пореже, дабы дипломатический корпус, сопровождавший ее, не слишком-то приглядывался.
– - У них ведь как, -- сказала она фавориту, -- увидят помойку
Ярославль произвел на дипломатов очень сильное впечатление, особенно видом громадного котла, который в старину кипел на площади, а веселые ярославцы бросали в кипяток проворовавшихся воевод. Правда, времена изменились, и сам народ сделался добычею воевод. Екатерина показывала послам фабрики и сукновальни, амбары и житницы. Безвестный капрал Вася Шишкин, смотритель за поведением скотины на улицах, удостоился руки императрицы, как грозный бич свиней и собак, пожиравших падаль на Фроловском болоте... За разбитною Костромой проплыла небывалая красота Плеса, Кинешмы и Юрьсвца, близилась Балахна. В каюту к Екатерине притащили гигантскую стерлядь, пойманную в Шексне.
– - Отдайте послам, чтоб их всех разорвало!
Поедая уху из стерляди, проклятой императрицей, иностранные послы говорили, что Екатерина опять что-то пишет. Князь Лобковиц сказал, что Фальконе привез ей роман Мармонтеля "Велизарий", запрещенный цензурой во Франции, и теперь она поспешно перетолмачиваст его для русского обихода.
– - Вот как?– - фыркнул испанский виконт Дегерреро.
– - Да. Она разодрала "Велизария" на двенадцать кусков и каждый вручила кому-либо из свиты -- для скорейшего перевода. Я все могу понять, кроме одного: как Григорий Орлов, которому досталась пятая глава "Велизария", переводит ее на русский, если он, кроме немецкого, иными языками не владеет.
Маккартней, под мелодичные всплески весел, проследил взглядом, как по берегу, выдирая из песка ноги в лаптях, тянулись бурлаки, таща к ветреной Мологе расшиву с грудою ярко-красных кирпичей. Увы, твердая русская политика затворила дельцам из Сити волжские пути в Персию... Галера ощутила мягкий толчок, и датский барон Ассебург сказал:
– - Поздравляю: русские посадили нас на мель...
В каюту императрицы явился командующий эскадрой Петр Иванович Пущин, доложив, что галера с ходу вошла в косяк рыбы, столь плотный, что весла гребут воду, словно кашу. Екатерина снова обратилась к Мармонтелю: его Велизарий блуждал по свету, поучая царей, как мудрее властвовать над народами. Роман как бы дополнял ее собственный Наказ -- этим он и привлекал императрицу...
В Балахне галеры поджидал курьер с неприятными известиями: Чичерин докладывал, что запасов хлеба в магазинах оказалось меньше, чем думали, продукты в столице неслыханно вздорожали, а в доношении из Лейпцига сообщали, что начали бунтовать студенты из пажей; перед Екатериной снова замелькали знакомые имена -Федора Ушакова, Андрея Рубановского, Александра Радищева. В дурном настроении она осмотрела Нижний
– - Дикари бородатые!– - раскричалась Екатерина.– - Древний град Булгар по камушку растащили, как языческое капище, а ведь от Петра Первого указ имеется, чтобы древность эту не ломать и не портить... Ни о чем не думают! Живут так, будто с них все началось -- ими же все и закончится...
Григорий Орлов зазывал ее плыть до Саратова -- посмотреть на колонии иноземные, но Екатерина решила завершить путешествие в Симбирске. После оживления Нижнего, после разгульной и пестрой Казани захудалый Симбирск показался скопищем развалившихся сараев, на городе лежала недоимка в 107 000 рублей. Екатерина в сердцах плюнула за борт и сказала, что с этих лучинок и головешек казна даже копейки не получит:
– - А штоб они лучше сразу дотла сгорели!..
Бецкому она писала, что на Волге живут неплохо: "Народ весьма сыт и богат, хотя цены везде высокие, но хлеб едят и не жалуются... По лесам же вишни и розаны дикие, а леса иного нет, как дуб и липа; земля такая черная, как в других местах на грядках не видим. Я от роду таких рыб вкусом не едала, как здесь, и все в изобилии!" Пересев с галеры в карету, Екатерина рванула обратно в Москву, примечая в пути, где земли пустуют, где леса напрасно вырублены, где крыши ободраны, где хлеба невысоки...
Однажды ночью, когда проезжали Муромским лесом, Екатерина проснулась от залихватского пересвиста.
– - Разбойнички шалят, -- сказал Гришка, зевая сладостно, и на всякий случай открыл футляры с пистолетами.
По приезде в Москву "Велизарий" был сдан в печать.
– - Назло Версалю, -- радовалась Екатерина.
Ивана же Перфильевича Елагина она разругала:
– - Как тебе не стыдно! Твоя императрица обещала Дидро платить ежегодно по тыще франков в год, а ты забыл ей напомнить.
У кабинет-министра даже глаза на лоб полезли:
– - Два года только о том и твержу, а вы...
– - Высылай теперь, -- сказала Екатерина со смехом.– - Только не ошибись в расчете. Россия -- страна не мелочная: переводи в Париж сразу пятьдесят тыщ франков -- на полвека вперед!..
Хитрая бестия! Нарочно задерживала годичную пенсию, выжидая отрицательной реакции в Европе, а теперь, высылая Дидро сразу полувековую пенсию, добилась бурных похвал себе.
11. ГРАЖДАНЕ РОССИИ
Москвою управлял победитель Фридриха фельдмаршал граф Петр Семенович Салтыков, и Екатерина встретила почтенного старца стоя, а благо поклон спины не ломит, сама поклонилась ему нижайше:
– - Извини, друг, что редко видимся. Поверь, маршал, так измаялась, что к вечеру едва ноги таскаю.
Старик положил на стол трость и шляпу, попросил водки.
– - Помилуй!– - отвечал он.– - Губерния -- твоя, дела тут -твои, я-слуга твой, так хоть и совсем не зови меня-не обижусь...