Фельдмаршал Борис Шереметев
Шрифт:
А казаки скакали все дальше и дальше от Днепра. Скакали до самого рассвета. Когда впереди показалось меж сосен солнце, когда близко уже было до дому, грянули дружно песню:
Ой, у городи у Львови зашумели верби, Козак-бурлак вбитый лежить, Серпяго-то мертвый. Ой, у городи у Львови задзвонили звоны, Козак-бурлак вбитый лежить, правлятьКанифера ввели в просторную горницу, указали на стул, стоявший напротив стола: садись.
На столе, сдвинув бумаги в сторону, возился высокий столяр, ремонтируя деревянное, без обивки кресло. Он мельком взглянул на генерала и, как показалось Каниферу, заторопился. Быстро и ловко выстругал стамеской два клинышка и вбил их молотком в какие-то стыки.
— На клей бы посадить, — проворчал столяр офицеру, явившемуся с какими-то бумагами.
— Куда положить? — спросил офицер.
— Туда, — кивнул столяр на стопу бумаг и вздохнул: — На клею бы оно еще лет сто простояло.
Офицер, оставив бумаги, вышел. Столяр поставил кресло у стола, сел на него, попробовал покачать, проверяя, не скрипит ли. Затем, разложив бумаги по столу, взял тетрадь из только что принесенных бумаг и стал листать.
Присмотревшись, Канифер узнал свою тетрадь, свои документы.
«Какая бесцеремонность, — с неприязнью подумал он о долговязом столяре. — Каждый сует свой нос в мои бумаги. Однако где ж, наконец, сам царь? Ведь меня везли к нему. Пусть укажет хаму его место».
И тут в горницу, широко распахнув дверь, стремительно вошел высокий, стройный господин в белом завитом парике, в бархатном камзоле, с саблей с дорогим, украшенным бриллиантами эфесом.
«Слава Богу, наконец-то, — с облегчением подумал Канифер, решив, что явился царь. — Сейчас он укажет хаму».
Но, к удивлению Канифера, вошедший не стал выгонять «хама», а, опустившись в одно из кресел у стола, сказал столяру:
— Можем начинать, мин херц.
— Ну что ж, начнем, пожалуй, — отвечал тот, поднимая голову от бумаг и с любопытством взглядывая на генерала. — Так, выходит, генерал Канифер, вы даже не природный швед?
«Боже мой, — осенило вдруг генерала, — как же я забыл о причудах царя, умеющего делать все и любящего любую физическую работу». Но на всякий случай решил спросить:
— Я имею честь видеть царь?
— Да, да, генерал, — нетерпеливо кивнул Петр. — Отвечайте на вопрос.
— Да, я есть не швед, я есть уроженец Лифляндии, ваше величество.
— Где служили еще?
— В Бранденбурге, в Польше.
— Почему вдруг встали под штандарты короля?
— Ну, как вам сказать… — замялся Канифер. — Поймите меня правильно… Э-э…
—
— Да чего там, — неожиданно вмешался Меншиков. — Говори, что решил поживиться в России, генерал. Пограбить. Да, да, по-гра-бить!
— Но, простите, не имею чести вас знать.
— Князь, — подсказал Меншиков.
— Светлейший князь, — уточнил Петр.
— Но, простите, светлейший князь, — продолжал Канифер, — разве все войны не есть средство грабить?
— Это смотря с чьей колокольни, генерал, — отвечал Меншиков. — С вашей — пограбить, с нашей — отчину боронить. Вот что, например, ты делал в замке?
— Я? В замке? — смутился Канифер, почувствовав, как кровь прилила к лицу. — Я осматривал его, я был послан смотреть просто.
— Просто смотрят лицедеев. А замок ты осматривал, дабы прикарманить, генерал.
«Он читает мысли, этот светлейший, — подумал Канифер. — От такого не утаишь». Но вслух сказал:
— Думать вы можете как угодно, князь. Это ваше право. Но я действительно был послан только посмотреть. Я являюсь генерал-адъютантом его величества короля Швеции Карла XII. И выполнял приказ своего повелителя.
— Вы были адъютантом короля, генерал. Отныне вы наш пленный, — сказал царь. — И ваша судьба и жизнь зависят от вас, от вашей искренности. Мы многое знаем, но если вы в чем-то вздумаете ввести нас в заблуждение, пеняйте на себя, сударь. Время военное. Мы даже своих за некие проступки отдаем под суд. И вас не замедлим предать, если выясним, что вы нас обманываете. А у военного суда одно наказание…
— Лишение живота, — с удовольствием, воспользовавшись паузой, сказал светлейший.
— Вот именно, — подтвердил Петр. — Итак, первый вопрос: с какими силами король пришел к нам?
— Вначале было тридцать шесть тысяч, — с готовностью начал Канифер. — Сейчас, после боев, несколько менее.
— Неужели король с такими силами хочет захватить Россию?
— Он верит в свой военный гений, ваше величество. И потом, ему пришлось поделиться с польским королем Станиславом Лещинским, оставив ему шесть полков под командой Крассау.
— Король действительно верит, что Лещинскому будет подчиняться вся Польша?
— Вряд ли. Но зато король знает, что Лещинский будет беспрекословно подчиняться ему.
— Какова численность конницы у короля?
— Пятнадцать полков.
— Не далее как вчера на вашем месте, генерал, сидел шведский капрал, который утверждал, что в армии голод и болезни от недостатка провианта. Что вы можете сказать об этом?
— Только то, что капрал сказал правду. В армии действительно не хватает провианту, у многих солдат кровавый понос.