Фельдмаршал должен умереть
Шрифт:
— Здесь! — возник на пороге адъютант.
Скорцени знал, что Родль коротает время с одной из служанок княгини — рослой, дородной шведкой, с лицом, словно бы выточенным из белого мрамора. Мария-Виктория сразу же предупредила обоих, что знает о связях Кристины со шведской разведкой, а потому советовала не тратить время на её разоблачение; как раз то время, которого вполне достаточно, чтобы разоблачить шведку уже в постели.
— Шведская разведка?! — приятно удивился Скорцени. — Да таковой теперь уже и в природе не существует.
— Не должно было бы, по вашим предположениям, существовать, —
— До сего дня меня удавалось поразить только однажды, когда сообщили, что по моему следу идет разведка Ватикана. Я попросту отказывался в это верить. Отказывался даже после того, — хитровато прищурился обер-диверсант рейха, — как обнаружил, что «ангелы» папы действительно преследуют меня, подобно теням загробного мира.
— Вы хотели сказать: «Когда обнаружил, что рядом со мной находится одна из таких теней».
— Существенное замечание.
— Тем более что она всё ещё перед вами. И вы всё еще поражены этим фактом.
— Теперь уже нет. А тогда был поражён до безумия.
— Как я понимаю, от истинного безумия вас спасло только то, что рядом с вами оказалась прекраснейшая из этих теней. Разве не так? — «деликатно» напрашивалась на комплимент княгиня Сардони.
— Только это, — галантно склонил голову исполосованный шрамами верзила. — Хотя хороша она тоже… до безумия.
— И давайте к шпионским темам больше не возвращаться, тем более что теперь уже трудно предугадать, какие из разведок для агентов Германии и Ватикана окажутся союзническими, а какие перейдут в разряд вражеских. И вообще, мне кажется, что пора создавать тайное общество агентов всех европейских разведок, исключая разве что сталинских коммунист-фашистов.
«А ведь она права, — подумалось Скорцени, — такой тайный союз действительно стоило бы создать. И если учесть, что в него войдут сотни наиболее подготовленных к диверсионной работе и к жизни в подполье джентльменов и леди, то нетрудно предположить, что вскоре это тайное общество даст фору масонам, рыцарству и иезуитам, вместе взятым».
— Тем более что мы могли бы включить в него элиту некоторых масонских лож и какое-то число иезуитов, — словно бы вычитала его мысли Мария-Виктория.
— Но это мы обсудим чуть позже, — согласился Скорцени и тотчас же приказал Родлю: — Собрать всех способных держать оружие и выстроить у центрального входа. Вооружить всем, что имеется в арсенале виллы. Машины, на которых мы прибыли, увести к пристани, ибо только там они окажутся в относительной безопасности. Нам же они ещё пригодятся.
— Будем надеяться, — проворчал Морской Пехотинец.
12
Взяв у княгини карту местности, обер-диверсант рейха расчленил свою команду таким образом, что группы её оказались на трех высотках неподалёку от виллы. Благодаря этому с самого начала операции у партизан должно было создаваться впечатление, будто поблизости «Орнезии» устроено несколько крупных засад.
— Мы же поддержим это впечатление снайперским огнём с разных точек, — объяснил Отто свои планы владелице виллы. — Роль снайперов будут играть мои «коршуны Фриденталя», у них это иногда получается.
— А где в минуты боя будете находиться вы, господин комендант? — поинтересовалась Мария-Виктория, когда вся схема отражения налёта была основательно продумана.
— Только рядом с вами, — не задумываясь, ответил штурмбаннфюрер.
— Понимаю, что рассчитываете на мою защиту, — съязвила княгиня. — Не знаю, правда, придаст ли вам это авторитета среди бойцов гарнизона.
— Это создаст мне ореол храбрости. В крайнем случае, они просто по-человечески позавидуют мне.
— Но поскольку званием «первого диверсанта рейха» вас наградили не за умение изощряться в комплиментах, то всё же, где будете находиться вы?
Скорцени явно замялся, и Мария-Виктория поняла, что, расставив всех по местам, он всё ещё так и не решил, где же будет располагаться сам.
— Как вы, княгиня, смотрите на то, чтобы мы с вами олицетворяли военно-морские силы «Независимой Орнезии»? Если проще, устроюсь на яхте. Не зря же вы называете её «крейсером».
— А если учесть, что значительная часть прибрежного шоссе пролегает вдоль моря, — подхватил эту идею Морской Пехотинец, — тогда рейд крейсера «Мавритания» против партизан не покажется таким уж невероятным. Правда, узнав о нём, адмирал Нельсон покончил бы жизнь самоубийством…
— Вы же как бывший морской пехотинец и механик яхты будете третьим в нашем экипаже.
— Согласен, и если позволено будет высказать собственное мнение…
— Родль, — не стал выслушивать его комментарии Скорцени, — видите вон тот хребет, нависающий прямо над шоссе?
— Отчётливо вижу.
— Огонь с него откроете лишь после того, как я пройдусь пулемётной очередью по второму грузовику. Первый пропускаем, оставляя его для групп монаха Тото и Кальваччо, которые расположатся на территории виллы, по периметру её ограды.
— Для партизан наша засада покажется приятной неожиданностью.
— Основной же удар по машинам нанесём из фаустпатронов. Направляясь сюда, мы предусмотрительно захватили четыре эти переносные пушки. Думаю, итальянские партизаны по достоинству сумеют их оценить.
— А вот фаустпатроны для партизан, очевидно, будут новинкой, — согласился Тото.
Посоветовавшись, Морской Пехотинец и Скорцени подвели яхту поближе к изгибу шоссе.
— Посмотрите, какая здесь великолепная десантная позиция! — повёл рукой американец, очерчивая пространство перед собой. — А главное, обратите внимание на мост. Он проложен в ложбине. Если заляжете с пулемётом на носу яхты, то окажетесь как раз на уровне перил.
Скорцени тотчас же вынес германский пулемёт, устроил его на бухте каната и залёг на расстеленную Марией-Викторией циновку. Сержант был прав: позиция оказалась идеальной. Правда, с моста она тоже простреливалась, словно в тире, но тут уж кому как повезёт.
— Только бы не дать им залечь за перилами моста, — молвил обер-диверсант рейха.
— Буду рассчитывать на то, что, поднявшись на капитанский мостик, вы сумеете выкурить их оттуда.
— А ещё вам посчастливилось рассчитывать на меня, — напомнила княгиня, появляясь из нутра яхты со снайперской винтовкой в руках. Сопровождаемая удивлёнными взглядами мужчин, она поднялась в рубку рулевого и положила винтовку рядом с уже лежавшим там немецким автоматом.