Феникс пяти стихий
Шрифт:
Лиса кралась неподалёку от поляны и оскалила ставшие огромными клыки. Птицы отчаянно летали вокруг эльфа, их клювы и когти удлинились. Деревья в лесу стремительно увядали и иссыхали, превращались в тёмные голые подобия самих себя. Листья срывались с ветвей и оборачивались в змей. Те, что не опали, меняли цвет с зелёного на чёрный. Обычные комары превращались в огромных монстров. Охотники, почуявшие неладное, бежали из леса, но поздно: на их головах выросли страшные шипы, люди стали мутантами. Деревья вышли из земли на корнях и ветвями потянулись к эльфу.
С Маэри ничего не происходило. Оно окутало эльфа защитной
– Эльф почувствовал силу древа Маэри и произнёс страшное заклятье. Он заключил сделку с Тьмой – силой, противопоставленной Единому. Заклятье отдавало ей на закланье весь окружающий лес, но сберегало Маэри и даровало ему великую силу – переносить эльфов в другие миры. Вскоре паломник вернулся к своему племени и рассказал им о небывалой возможности – путешествовать без ограничений. Цена перехода в другие миры никого не ужаснула – ежегодно приносить одного майри в жертву.
Рассказчик покачал головой – мол, слишком жестоко.
– О, как страдало древо, долгие века отправляя эльфов в дальнейшее путешествие! – продолжил он после небольшой паузы. Картинка расплывалась и заменялась другой, ещё более реальной. – Но одно событие древо запомнило особенно, я хочу показать его полностью.
Перед нами возник новый образ: глухая ночь, отдалённый вой, а вокруг Маэри мёртвый Мрачный лес. Возле древа стоял эльф, похожий на паломника – как пояснил Рассказчик, его сын. А на одной из нижних веток нагло и довольно вызывающе сидел, побалтывая ногами, другой эльф, абсолютно нагой.
Маленькие стопы майри порхали в воздухе при движении; бёдра, живот с сильным прессом, могучая грудь, мощные руки – у нас на Земле его назвали бы идеалом мужской красоты. Наталья восхищённо вздохнула.
Больше всего запомнилось лицо – волевое, жёсткое, но хранящее внутреннюю красоту. Глаза эльфа серебристыми зрачками взирали вниз. В них читались и доброта, и злоба. Но речь его контрастировала с внешним видом, полная резких слов и язвительных выпадов:
– Что морщишься, святоша? Отворачиваешься, презрительно кривишь губы? Не хочешь слушать предателя? Придётся. Сам попросил меня об исповеди. Место, может, не совсем для неё подходящее – вокруг нас Мрачный лес. Слышишь, отовсюду раздается вой волколаков, неистово ненавидящих ночную луну. Но мне-то что до этого? Я их не боюсь. Страх лишь в тебе. Думаешь, я уселся на ветку Маэри, чтобы богохульствовать и поносить нашу расу? Для тебя древо – святыня, понимаю. Но я могу свободно сидеть на нём лишь потому, что оно само мне это позволило. Да-да, не удивляйся. Тебе такое вряд ли когда-нибудь разрешат. Ведь ты скоро убьёшь меня.
Нет, сопротивляться я не буду. Убивай, тебе так велели. Я знаю, что после смерти меня ждет нечто большее, чем путешествие по ветвям древа Маэри. Зачем мне череда бесконечных рождений в иных мирах, для чего помогать распространению нашей ложной религии? Я лучше буду вечным воином и остановлю захватническую поступь расы майри.
Но я знаю, о чём ты думаешь, Серебряный Ясень. Мнится тебе, что майри по имени Чёрный Тополь – предатель и богохульник, недостойный жизни. Поэтому и убьёшь. Но сначала выслушаешь всё, что я тебе расскажу.
Я поведаю тебе истину. Внимай моему рассказу, раз захотел исповеди предателя.
Шесть светил
Я радовался, как ребёнок, и с нетерпением ждал блаженного погружения в священное древо Маэри. Мне предстояло отправиться в самую глубь Мрачного леса и разрушить алтарь Тьмы. Всякий, поднявший руку на главный артефакт темных владык, погибал страшной смертью. Это случилось бы и со мной: паломников просто посылают на убой, в жертву – да-да, не удивляйся, так майри платят Тьме за её помощь.
Мой храм очень далеко от этого леса. Одна лишь дорога к нему заняла три светила жизни.
Рассказчик на мгновение остановил видение и пояснил, что светилом эльфы называют месяц. Затем он махнул рукой, и Чёрный Тополь продолжил:
– Все майри давали мне приют в пути и благословляли собрата. Почему выбор Аргена пал именно на меня, я узнал позже, а тогда все удивлялись, отчего им не досталась моя судьба. Встречные майри считали меня везунчиком, не зная, что подобная судьба – страшное проклятие.
Конечно, когда я впервые вступил под сень деревьев Мрачного леса, на меня накатили волны ужаса. Все деревья здесь мертвы, кроме священного Маэри. Эта безжизненность давит на сознание. Оно упорно доказывает, что не бывает мёртвых деревьев с чёрными листьями. Но потом поневоле свыкаешься с этой мыслью.
Намного страшнее стало, когда я провел первую ночь в лесу. Постоянный вой волколаков – мелочи по сравнению с тем, что деревья вдруг вышли из земли и зашагали вокруг меня на корнях. Ты скажешь, что мёртвое не может двигаться? Ещё как может, ведь оно подвластно самой Тьме и некромантии, совершённой твоим отцом. Я думал, что деревья схватят меня огромными чёрными ветвями или растопчут, словно жалкую муху. Но нечто остановило их. Позже я понял, в чём дело. Но тогда я не спал всю ночь.
Чем дальше шёл по Мрачному лесу, тем больше испытаний меня ждало. Я сражался с шипоголовыми – теми, в кого превратились люди, – израненным уползал от огромных комаров, что вволю попили моей кровушки, пока не добрался до укрытия.
Так миновало ещё одно светило, полное страхов и битв с обитателями Леса. Мутанты бросали в меня смертоносными бумерангами – едва уворачивался и гадал, что позволило мне выжить. Я не раз отбивался от гигантских жуков и жутких неописуемых монстров с мощными жвалами. Верный магический посох не раз выручал из беды.
Однажды я увидел впереди искристое мерцание – так светилось в вечерних сумерках священное древо Маэри. Трепет благоговения перед ним заставил меня склониться до земли. Единственное живое дерево в Мрачном лесу ответило тёплым сиянием и согрело холодной ночью. Я уснул, прислонившись к святыне.
На следующий день я добрался до цели – алтарь Тьмы встал предо мной чернильной громадой. Я задумался над вопросом – как его уничтожить? Попробовал с помощью посоха вызвать дрожь земли, чтобы расшатать алтарь. Ничего сначала не произошло, а потом земля действительно дрогнула. Но не под алтарём, а подо мной. Я провалился вниз, а сверху на меня наползло темное нечто – бесформенное и безжизненное, клочьями мрака оно пронзило тело, но не оставило ран.