Феникс
Шрифт:
– И Катьку люблю. Скучаю по вам безумно. Но жениться – это неправильно. Правда. Нам лучше не видеться.
– Нет! – выпалил он.
– Но Анфиса Павловна…
– Пусть катится к черту. Кишка у нее тонка на меня в суд подавать.
– Но… - опять возразила я и… тут же замолчала, потому что Гоша поцеловал меня.
Это был быстрый поцелуй. Не из тех сладких и чувственных, которые он обычно мне дарил. Но и обстоятельства не располагали к повышенной страсти.
– Ничего не говори, Ирс. Ты все уж сказала. Давай я заберу тебя
– Давай я позвоню тебе вечером, - предложила я, боясь, что он сейчас просто прикует к себе и не отпустит. Волнительная перспектива, но мне не хотелось пороть горячку.
Он смотрел на меня так серьезно и долго. Видно было, что борется с желанием сейчас же утащить отсюда, чтобы наверстывать упущенное. Но здравый смысл победил.
– Ладно, - согласился Гоша. – Завтра выходной?
– Завтра выходной, - подтвердила я.
– Завтра ты с нами. Днем со мной.
– Посмотрим, - проговорила я еле слышно, но уже мысленно согласилась. – дай мне немного времени подумать. Пожалуйста, Гош.
– И думать нечего, - опять заупрямился он. – Но если тебя эта ночь спасет, то меня скорее доконает.
Я тихо засмеялась. В этот момент к комнате подохши новые желающие поиграть, и мне пришлось вернуться к работе.
– До созвона, - бросил Гоша, поняв, что пора оставить меня. – Очень жду.
Я проводила его взглядом и принялась записывать нового посетителя комнаты.
Ближе к концу смены я снова начала впадать в депрессию и жалеть, что раскрылась перед Феновым, а потом еще и уступила ему, снова поверив, что у нас моет получиться. Гоша, словно почувствовал, позвонил, едва моя смена закончилась.
– Я же забыл сказать, малыш. Проверь баланс на карте. Тебе должны были упасть деньги за фотографии. И у меня есть финальный вариант. Очень круто вышло. Приезжай, посмотрим вместе.
– Ты за этим и приходил? – догадалась я.
– Угу, - покаялся Гоша. – Но едва тебя увидел, память отшибло.
– Мог бы позвонить, тогда бы не пострадала твоя память, - развеселилась я, лечась его голосом от тоски и неуверенности.
– Мог бы, - согласился Гоша, - но меня больше устраивает то, что случилось вследствие амнезии.
Я засмеялась в трубку. Он тоже хмыкнул.
– Люблю тебя, Ирс .Пошел работать.
– И я тебя, - выдохнула в ответ, поражаясь, как приятно и просто говорить ему это.
Отбив звонок, я стала всматриваться в номера автобусов, чтобы поехать домой. Хотелось прийти, поесть, позвонить Гоше ближе к ночи и лечь спать, чтобы завтрашний день пришел быстрее. Но моим мечтам не суждено было сбыться.
Глава 21
Едва я подошла к дому, сразу почувствовала, что-то не так. Свет горел на кухне. Обычно папа обитает в гостиной, даже ест там. Дом встретил меня звенящей тишиной, что еще раз подтверждало опасения.
– Пап, - позвала я, а у самой сердце застучало.
Он у меня не старый и крепкий, не считая язвы, но всякое может быть.
Ответом мне снова была тишина. Не раздеваясь, едва живая от страха я прошла в кухню, уже готовая увидеть отца на полу, без сознания, вспоминая, как позвонить с мобильного в скорую.
Но мой молчаливый отче сидел за столом, спиной ко мне, и крутил стопку с водкой. Бутылка стояла рядом.
– Боже, как ты меня перепугал, - проговорила я тихо. – Па, ну разве так можно? Почему не отвечал?
Он развернулся и мазнул по мне взглядом, а потом опрокинул водку в горло.
– Пап, - позвала я опять. – Ты хоть ел? Чего за повод для выпивки в одиночестве?
Он встал из-за стола, и я увидела, что на нем лежат фотографии. Мои. И Гошины. Наши.
– Боже мой, - выдохнула я. – Что? Откуда это?
Отец усмехнулся недобро.
– Да, мне тоже хотелось бы знать. Откуда у тебя, Ирсен, такие фотографии. Никак дружок-наркоман развел?
Я лихорадочно стала собирать снимки. Они в принципе были не особенно откровенные. Гоша всегда снимал так, что в кадре не было видно груди или лобка, но его фото всегда были интимными, очень личными. И да, чаще всего, я была на них голой.
Кровь прилила к голове. Наверно, я пылала, как светофор, пока хватала фотографии со стола. Они красивые. Мы на них красивые, но не для моего отца, конечно. Он был в шоке от увиденного.
– Я думал, ты с бандитом связалась, а оказывается, все еще хуже. Ирсен, как ты могла? Он же может выложить это в интернет. Хоть сейчас. Не говоря уже о том, что будет после того, как вы разбежитесь.
– Ты не должен был смотреть, па – прохрипела я, почти плача. – Это личное.
– Твое личное легко стало общественным. Или тебе плевать? Тоже села на какую-то дурь вместе с этим..? М?
– Ты бредишь, пап.
– Ах, это я брежу? Покажи руки! – потребовал он, срываясь а крик.
Я не собиралась ничего ему показывать и пошла к себе, прижимая к груди охапку фоток. Но отец преградил мне путь и дернул за руки, заставляя отпустить драгоценную ношу. Фотографии рассыпались. Отец бесцеремонно задрал рукава моего свитера, чтобы посмотреть на вены.
Я не выдержала и сквозь рыдания закричала:
– Что ты ищешь? Следы от уколов? Так сейчас много другого дерьма, которое можно пить, вдыхать, втирать, глотать таблетками.
– Какая ты осведомлённая, - огрызнулся он, отпуская.
– Откуда у тебя фотографии?! – потребовала я ответа.
– От его тещи.
– Господи, - я закрыла лицо руками.
– Она сказала, что ты мешаешь ему общаться с дочерью, не стыдишься спать с ним, когда ребенок за стеной. Ирсен! Разве так можно? Это же…
– Не надо меня стыдить, пап. Я не делала ничего плохого. Серьезно, ты готов думать обо мне всякие гадость только потому что эта старая стерва принесла тебе фото? А ты спросил, откуда она их взяла?