Феномен хищника
Шрифт:
Крыса улеглась, стремясь использовать для отдыха каждую свободную секунду.
– «Ну, будем надеяться, что осталось». Я навьючил на себя вещмешок, по привычке попрыгал – «не звякает?»
– «Не найдёшь, что надо, поищем в других местах», – успокоила Лариска. –«Давайте я ещё немного поем перед уходом. Потом ведь от этой гориллы и костей не останется».
Надо отдать ей должное, из коридора крыса вернулась быстро. И мы отправились в путь. Снова капала из щелей между тюбингами вода, а вдоль рельсов текли ручьи. Снова возле стен туда и обратно
Авангард нашей маленькой колонны после сытной трапезы особенно не торопился. Новая спутница легко успевала за мной, шла бесшумно, изредка касалась рукой, чтобы сориентироваться.
А вообще, хорошо, когда есть проводник. Только, если это не Иван Сусанин…
Не поняв буквального смысла, Лариска уловила иронию, тотчас отреагировала.
– «Мы не лжем, я уже говорила. Если оружия и еды не будет в этом месте, я буду искать, пока жители метро не расскажут всё, что они знают. Одиннадцать горилл в один раз – хорошая плата, наши у тебя в долгу».
– «Тем более, что оружие и еда в банках для вас бесполезна».
Джессика опять наступила в глубокую лужу, подумав: «Эти тряпичные туфли промокли насквозь, скоро развалятся».
Всю жизнь в нормальном городе, а теперь – ползай тут со мной по подземельям… Жалко девчонку. Но она молодец, не хнычет, хотя в спине, можно сказать, тикает будильник…
– «Здесь поворот направо, у стены лестница пять ступеней без перил».
Шум воды остался за спиной, мы углубились в боковой коридор. В горле запершило от пыли. Но тут, по крайней мере, сухо под ногами.
– «Да, это плюс», – согласилась промокшая Джессика. В её обуви давно чавкало при каждом шаге.
Миновали третью подряд открытую дверь, Каждый раз Лариска предупреждала – «на полу валяется много железа». Я не интересовался им. Что провалялось без герметичной упаковки несколько десятилетий, вряд ли могло теперь пригодиться.
Судя по звуку шагов, мы проходили довольно большие, но пустые помещения. Кто-то побывал здесь раньше.
– «За этой дверью», – передала крыса, коротко стукнув хвостом. Тоже открыто…
– «Под ногами ящик!» – в последний момент предупредила Лариса.
Я замер, Джес мягко ткнулась мне в спину. Присев, ощупал препятствие – деревянный ящик без крышки… Внутри ничего нет. Отодвинул его в сторону, и почувствовал, как ящик уткнулся во что-то мягкое. Какие-то тряпки.
– «Что это, Лариса?»
– «Я забываю, вы же почти не видите… Кости мёртвого человека».
Сзади ко мне испуганно прижалась девушка. Её груди ощутимо больше моих… От крысы исходит эмоция иронии. Это впервые. Она научилась смеяться?
– «Я и раньше умела, просто не было подходящего повода»,
– «О чём это вы?» – безмолвно вопрошает Джессика.
– «Да так… Лариска читает мои мысли, как книгу».
– А о чём ты подумала? Приятный тембр голоса… Акцент, похожий на прибалтийский.
– «Надо обыскать труп», – беззастенчиво лгу я, начиная шарить в высохших костях. Теперь Джес подаётся назад, а от моих
Возле стенки пальцы натыкаются на что-то металлическое. Небольшой изогнутый ломик.
– «Сейчас появится призрак Кладовщика…» – подшучиваю над девушкой.
– «А фомка может пригодиться… Если тут есть полные ящики».
– «Есть, есть», – уверяет крыса. –«Они тут до потолка». Придётся посветить зажигалкой, иначе будем колупаться всю жизнь.
Потолки невысокие, чуть больше двух метров. Но ящиков действительно до чёрта… Сердце радостно ёкает – эти два зелёных явно оружейные. А что там на полочке справа у двери? Неужели…
Потушив огонёк, осторожно отстраняю Джес, и подхожу к входу. Отряхиваю от пыли пластмассовый корпус, тихонько нажимаю рычаг. Ещё раз, ещё – жужжа громче и громче, фонарик-динамка выдаёт жёлтый колышущийся луч. Теперь очередь пугаться Лариске!
– «Это источник искусственного света, неопасно», – объясняю ей.
Джессика, в свою очередь, удивляется, откуда мне знаком этот древний раритет. Я отшучиваюсь:
– «В разведшколе многому учили».
Бережно нажимая рычаг поистине бесценного предмета, разглядываю надписи на ящиках…
– «Откуда ты знаешь столько слов, их нет в сэвэдж-языке! Выдумываешь на ходу?»
Мы проковырялись на складе больше трёх часов. Мужской силы – ворочать тяжеленные ящики – ох, как не хватало! АКМСы (с шестизначными, ещё советскими номерами) были в крайнем ящике, на деревянных стойках, бережно завёрнутые в промасленную бумагу. Магазины и принадлежность – в подсумках. Карманную артиллерию и запалы тоже долго искать не пришлось, а вот патронов, увы, не было вовсе.
В самом дальнем углу, когда обе уже совершенно выбились из сил, обнаружился ящик говяжьей тушёнки, три пары солдатских ботинок сорок второго размера и шесть бутылок питьевого спирта.
Несмотря на свинцовую усталость, жрать хотелось невыносимо, потому дегустацию консервов устроили тут же, тщательно вымыв руки девяностошестиградусной жидкостью. Лариска, успев проголодаться, пока мы ползали по стеллажам и двигали ящики, с удовольствием присоединилась. Консервы ей понравились, сказала – у деда тоже осталось немного таких.
Отдыхая после еды, а заодно прислушиваясь к состоянию желудков, занялись удалением с автоматов консервационной смазки. За три часа с грехом пополам удалось справиться только с двумя, третий обтёрли снаружи. В этом складе не было ни единой тряпки на ветошь, вообще никакой одежды, если не считать той, в которую кутался скелет. Зато имелся ящик русско-немецких словарей, которые пришлось использовать на обтирку.
Одновременно мне удалось продемонстрировать Джессике, что русский язык – вовсе не жаргон одичавших зомби. Девушка не подозревала и о существовании немецкого, но масса общих слов с её «таун-лэнгвидж» заставили задуматься о моей возможной правоте.