Феномен Табачковой

Ягупова Светлана Владимировна

– Мюнхгаузен, раковина, ландшафт... Ну и наговорили же вы!

– Можете мне поверить, я человек трезвый.

– Так уж и трезвый? А кофейная гуща?

– Мы же условились, что это игра. Да, пятнадцать минут давно прошли. Идемте, посмотрим, что там у нас с кофе.

Они перешли на кухню. Сели за квадратный кухонный столик, съели по эклеру, и из фарфоровых чашечек стали пить кофе вприкуску с сахаром и печеньем, На третьем глотке Аленушкин сообщил:

– Поймал.

– Что?
– не поняла Анна Матвеевна.

– Мысль-бабочку. Вот она: чтобы совсем избавиться

от голосов, вам нужно или поменять квартиру или...

– Нет-нет, обмен отпадает, - запротестовала она.
– По крайней мере, в ближайшее время - меня так утомляют всякие переезды.

– Тогда остается одно: шкаф поставить в другой угол, диван к противоположной стене, срочно купить звукопоглощающие материалы.

– Что именно?

– Ковры, дорожки на пол, портьеры, занавеси. Парочку мягких кресел. И придется еще сделать пышный перманент или обзавестись париком, - весело заключил он.

– Смеетесь?

– Ничуть. Замечено, чем больше в концертном зале пышных женских причесок, тем лучше звукопоглощение.

С минуту Анна Матвеевна растерянно смотрела на гостя.

– Ох и шутник же вы!
– наконец выдохнула она.

– Все это вполне серьезно, - Вениамин Сергеевич даже будто обиделся. Нет, вы начинаете задаваться. Почему я должен шутить? И вообще, что тут небывалого? Да знаете ли, милейшая, сколько в природе чудес, рядом с которыми ваше - арбуз в шляпе!

– При чем тут арбуз, да еще в шляпе?
– рассердилась она.

– Неужели мы говорим на разных языках?
– Вениамин Сергеевич нахохлился и так посмотрел на Анну Матвеевну, что ей стало неловко.

– А-а-а, кажется, поняла, - пробормотала она.
– Арбуз и шляпа - обычные предметы, а арбуз в шляпе - это уже нечто. И в то же время не из ряда вон выходящее.

– Верно, - обрадовался Вениамин Сергеевич и опять стал прежним, с лукавым прищуром глаз.
– Так вот, на свете уйма необыкновенного: поющие пески и зуб динозавра, которому миллионы лет, космические радиомаяки и эффект супругов Кирлиан, искусственное сердца и Вселенная в электроне. Да мало ли... Но если быть повнимательней, можно увидеть самое любопытное чудо. Оно - человек. Обыкновенный. Без сверхъестественных способностей различать руками цвета, читать мысли на расстоянии или ходить босиком по раскаленным углям. Люди обычно замечают то, что трудно не заметить. И ленятся заглянуть в себя. А там, в глубине, можно найти все: и поющие пески, и зуб динозавра...

– Занимательно рассуждаете, - подивилась Анна Матвеевна.
– Вот смотрю и будто узнаю ваше лицо. Где-то я уже видела вас.

– Говорят, я похож на известного профессора-биолога путешественника Гржимека. Вы могли встретить его фото в газетах.

– Точно!
– вспомнила Анна Матвеевна.
– Вылитый Гржимек! Как-то мы с Сашенькой читали его книгу о животных и восхищались.

– Такое сходство тоже своего рода чудо. Живут на земле разделенные пространством двойники. Но один из них написал множество книг, побывал на Миссисипи, Темзе, Ганге, словом, объездил весь мир. А второй всю жизнь проработал скромным электриком, и его имя не останется в анналах человечества.
–

Аленушкин улыбнулся.
– Но вот вам еще доказательство, что любой человек может быть неожидан. Сейчас покажу сделанное мною лет пять назад небольшое открытие, чем-то родственное вашему. Где тут у вас радиорозетка? А, вот она. Идите-ка сюда. Встаньте вот здесь. Приложите палец к левому гнезду. Смелее, не ударит. А я приложу к другому. Опять же нечего бояться - не кусаюсь. Плотно прижиматься не надо.

– Это кто прижимается?!
– вспыхнула Анна Матвеевна и отскочила от Аленушкина на несколько шагов.
– Сами сказали придвинуться, а теперь я и виновата. И вообще, что это вы затеяли, Вениамин Сергеевич? А еще солидный человек...

– Фу, как некрасиво, - Аленушкин помрачнел.
– В чем вы меня подозреваете? Я ведь что хотел вам показать? Радио без репродуктора. А ну, становитесь рядом.
– И он бесцеремонно притянул Табачкову к розетке, встал рядом и приблизил свое ухо к ее уху. Пальцы обоих лежали на гнездах.

– Поет!
– с тихим изумлением сказала Анна Матвеевна.
– "Уж вечер, облаков померкнули края..." Дуэт Лизы и Полины из "Пиковой дамы".

– У меня то же самое.

– Значит, мы слышим вместе?
– глаза Анны Матвеевны ликовали.
– Без репродуктора? Без наушников?!

– Вместе, - подтвердил Аленушкин.

Она хотела сказать, что это восхитительно - слушать чудо вдвоем, и если бы он услышал и ее чудо, это было бы еще восхитительней. Но застеснялась и промолчала.

Вениамин Сергеевич оторвал палец от розетки, и музыка смолкла.

– Наши барабанные перепонки разделила прослойка воздуха, и образовался своеобразный конденсатор, - объяснил он с ученым видом.
– Из радиосети на этот естественный конденсатор поступало переменное напряжение звуковой частоты. Барабанные перепонки колебались, и мы слышали передачу. Но ведь это, сознайтесь, не похоже на ваши голоса?

– Нисколько!

– А не подумать ли вам, что делать с этим шестым чувством? Не зарывать же его в землю?

– Из всего-то мы привыкли извлекать пользу. Ну его, это чувство. Вот куплю мебель, обвешаюсь коврами, занавесками и, надеюсь, стану не хуже, не лучше других. А о ваших домыслах, прошу, - никому.

– Даже во имя науки?

– Даже, Страшновато привлекать к себе внимание. Годы не те.

– Что ж, ваше право, - согласился Аленушкин.

Не ешь натощак острого, тебе это вредно.

Недавно где-то вычитала: нужно беречься в февральское полнолуние.

Сколько выкурил сегодня папирос? Завтрашняя норма будет вдвое меньше, не спорь.

Я сама встану утром пораньше и схожу за молоком.

За квартиру еще не уплачено? Не волнуйся, сбегаю.

Нет, вовсе не собираюсь тебя баловать - пойдешь на рынок и купишь картошки. Впрочем, схожу сама - тебе лучше не носить тяжелого.

Так не хочется идти завтра к Лапиным, у них опять будит танцульки до упаду, и тебя это утомит. Лучше пойдем в театр.

Я стесняюсь тебя? А-ну, где твои уши? Вот тебе, вот! Да мне все подруги завидуют! А к Лапиным и правда не хочу - инфантильная пара.