Феномен

Поселягин Владимир Геннадьевич

Так вот, всех троих в «эмке» или рядом с ней, я из пистолета в левой руке кончил, и пятерых у броневика, когда пришлось откатываться, убирая пистолеты, от выстрелов прикрытия, и доставая автомат, немецкий, «StG 44», срезать это прикрытие короткой очередью. Они мне мешали. Дальше три гранаты полетели к бандитам под ноги, которые зашугались стрельбы, и сам уйдя за передок «эмки», что тряслась от попаданий пуль, по мне стреляли из карабинов и винтовок, лёг на живот и из-под машины стал поражать нижние конечности бандитов. То есть, ноги. Оружие боком держал, чтобы магазина автомата не упился в землю. Пули у «МП-44» мощные, в брызгах рвали сапоги, под крики раненых. Да и гранаты дело сделали, с хлопками разлетались осколки, бросив ещё две за броневик, переждал взрывы, перезарядив автомат, и стал прицельно одиночными бить по всем телам, выбивая подранков. Тут пуля взвизгнула, отрикошетила от крыши легковушки. Заметив метрах в четырёхстах ещё одного, это видимо он сигнал подал о движении нашей армейской колонны, и срезал его. Открыто стоял, не сложно было, очередь в три патрона. После этого прошёлся и провёл контроль. Выживших нет. Тех в прикрытие тоже добил, по паре пуль всадил, теперь нужно искать личное оружие и документы. Кобура пуста, карманы тоже. Судя по кобуре и кармашку запасного магазина, его тоже не было, вооружён был комдив пистолетом «ТТ». На груди я обнаружил орден «Боевого

Красного Знамени», орден «Красной Звезды», и медаль «Двадцать лет в РККА». Поторопимся. Меня немного шатало, это от ранения, но в принципе я был в норме.

– Любопытно, полковник женат или холост?
– пробормотал я, выворачивая карманы бандитов. Кольца на пальце нет, но это не показатель, тут особо нет традиции кольцами обмениваться. Позже будет, но не сейчас.

Контроль проведён, я не опасался, что кто-то из «мертвецов» вдруг оживёт, пример тут я сам, но приглядывал на всякий случай. Портальщики ещё те сволочи, мало ли кого оживят таким же способом, заменив души. Находок было не так и много, интересное, в основном деньги, пусть немного, но прибрал, нашёл свои документы. А они все были в планшетке у того седобородого. Подозреваю, и планшетка Никифорова. Тут было командирское удостоверение, партбилет. Хм, в партию Николай Матвеевич вступил в далёком и непростом двадцатом году. Документов на награды тут не было, надо будет порыться в личных вещах полковника на месте его проживания. Однако было несколько приказов. Причём оба вскрыты, судя по рваным конвертам, седобородый любопытничал. А вот это плохо, могут быть проблемы с секретным отделом. На конвертах ясно написано, что вскрыть их мог полковник в присутствии определённых людей. Каких, тут тоже указано. Ладно планшетку на бок, перекинув ремешок через голову. Фуражку я в машине нашёл, пока положил на крышу, тут перевязка требуется. Кровь не текла, подсохла, будет помощь, привяжут. С оружием проблем. Из короткоствола было два «Нагана», «ВИС», старый «Парабеллум», и три «ТТ». Видно давно на дорогах бандиствуют, Никифоров у них не первый. Возможно первая такого крупного полёта птица. Выбрав пистолет по новее, номера личного оружия в удостоверение внесено не было, зарядил, и убрал в кобуру, в кармашек запасной магазин, остальное оставил на месте. У меня такого добра хватает. Уже был слышен гул многочисленных моторов, кто-то ехал, поэтому я поторопился закончить.

Гильз от промежуточных патронов хватало, полтора магазина выпустил, поэтому я заменил «StG 44», на один из тех автоматов, что я в сорок втором взял под Великим Новгородом у группы егерей «СС». Тогда их шесть принял, но за такое время, осталось три. Другие ушли или в музеи, или на подарок. Обменялся с другим коллекционером вроде меня. Так что достал, и сразу дал очередь в землю. Это чтобы оружие пахло свежесгоревшим порохом, а то оно было хорошо почищено, и с подсумками оставил под ногами. Подумав, достал три «фауст-патрона». Первой серии. Планы у меня на них. Колонна из девяти грузовиков сближалась осторожно, дальше старший колонны, старший военфельдшер, техника оказалась моей дивизии, меня опознал, сразу начал суетится. Один грузовик помчался в город Лапы, поднять там всех по тревоге, чтобы сюда следственную группу прислали, сам тот перевязывал мне голову, сообщив, что шить нужно, а пока тот рану обработал и перевязал. Кровь накапала на форму, но ничего, постирается, она итак не совсем чистая. Также один из шофёров достал из машины кусок брезента, куда под моим присмотром упаковали автомат с подсумками и все три «фауст-патрона», и бечёвками связали хорошенько. Получился такой тяжёлый тюк. Задерживаться я не стал, на грузовике меня повезли в медсанбат дивизии, что и располагался на окраине города Лапы. Узел с «трофеями» лежал в кузове. Старшему колонны я приказал дождаться следственную группу и может следовать дальше. Добрались мы нормально, хотя катили на одной машине, но снаряд в одну воронку не падает, другие банды отдыхали. Разве что немного укачало, но это рана виновата и лёгкая контузия. В медсанбате меня снова осмотрели, очень болезненно отодрав бинт, только чистили рану, выстригли волосы рядом, и наложили швы. Четыре шва. После этого снова перевязали. Пока я находился в медсанбате, прибыли начальник штаба дивизии, начальник Особого отдела и начальник Политуправления дивизии. Последние оба в форме Политуправления. Было и несколько штабных командиров. Я даже не знаю, как их всех звать, и амнезию нельзя показывать, снимут с дивизии, придётся тянуть до последнего. Подстава от портальщиков с отсутствием старой памяти Никифорова, серьёзно ударила по мне. Очень сложно будет продержаться до начала войны. Если бы до неё было пару дней, проблем нет, а тут… Сложно будет, но я постараюсь выкрутится. Дело в том, что мне это задание очень понравилось, весь мой опыт, все знания пустить на то, чтобы ярко и мощно бить немцев. Что может быть лучше? Я уже в предвкушении.

Пока меня перевязывали и шили, командиры топтались в коридоре, изредка заглядывая в операционную, где и проходили все процедуры. Я успел рассмотреть, что начальник штаба имеет звание полковника, как и я теперь, главный политрук звание полкового комиссара, что также соответствует званию полковника. Вот начальник Особого отдела батальонный комиссар, соответствует армейскому майору. Для дивизии нормально, бывает и старшими политруками. Где-как. Когда со мной закончили, я приказным порядком запретил себя укладывать, врач, пожилой военврач второго ранга, он же командир медсанбата, хотел на три дня на больничную койку уложить, но пообещал ему что буду приходить на перевязки. Завтра не требуется, а послезавтра буду утром. Покинув здание медсанбата, штаб дивизии временно размещён тут в городе, как мне сообщили, вот я и приказал окружившим меня командирам, что тревожно интересовались моим состоянием:

– Времени мало, уже почти вечер, а дел много. У меня есть задание для Особого отдела дивизии. Выдвигаемся к штабу дивизии.

Приходилось говорить рубленными фразами, чуть морщась, раны якобы беспокоят, не переходя на личности. Я только расслышал что начальник штаба - Фёдор Иванович, кто остальные пока не в курсе. По моему приказу шофёр, что меня доставил, и что всё это время охранял с оружием мою добычу, так сказать, последовал за «эмкой», на которой приехали командиры. Мы следовали на машине, главный особист в кабине «полуторки», чтобы на заднем сиденье не теснится, я спереди сел. На месте два бойца из комендантского взвода, забрали груз, машину я отпустил, и занесли в кабинет комдива. Штаб размешался в бывшей конторе завода. Завод национализировали, а отдельно стоявшую контору отдали армии, которая не так давно и перешла по наследству штабу Двадцать Пятой танковой дивизии. Здание двухэтажным было, вполне умещались. В кабинет я также попросил вызвать сотрудника секретного отдела. Вот так, когда командиры выстроились перед столом, я не стал садится, а опёрся руками о столешницу, и сообщил, а стенографист фиксировал мои слова на бумаге:

– Информация, которая вам будет сообщена, не должна покинуть стены этого здания. Прежде чем перейдём к основной теме, решу вопрос с секретчиками. Сейчас опишу что было. Моя колонна, возвращаясь из штаба корпуса в Лапы, была обстреляна. Водитель был сразу убит, экипаж броневика геройски закрывая мою машину, пытался пулемётным огнём сдержать бандитов, трёх ему удалость уничтожить, но был подбит из бронебойного ружья. Машина по сути целая, но экипаж погиб. Судя по крови, что натекла из ушей, погиб из-за внутреннего давления от попадания. Известная проблема для танкистов. О ней позже. Ещё в начале обстрела я потерял сознание, пуля чиркнула по голове. Рана и лёгкая контузия, как определили врачи. От госпитализации я отказался, времени мало. Очнулся я, когда бандиты осматривали технику, как-то смогли вскрыть броневик и доставали тела экипажа. Очнулся я от того что молодой бандит срывал мои награды, видать в трофеи забрать хотел. Я убил его, используя его же оружие. За поясом был пистолет, выдернул и выстрелил в подбородок, и сразу повёл огонь по другим бандитам. Помню смутно, их там два десятка было, ещё на месте засады двое с винтовками. Прикрывали. Они первыми по мне огонь открыли. Я укрылся за «эмкой», тут один из раненых мной бандитов лежал, рядом с ним оружие неизвестной мне конструкции, вооружившись им, и тремя гранатами, закидал гранатами бандитов у броневика, и убил тех двух с винтовками. Потом и наблюдателя, что охранял со стороны, банда была ликвидирована. Сам не ожидал что получится, гранаты здорово помогли. Для секретного отдела сообщаю, пока я был без сознания с меня сняли планшетку и вскрыли конверты, секретные. Зафиксируйте этот факт. Информация из них не ушла на сторону, потому как вся банда была ликвидирована. Опечатайте конверты снова. Начальнику штаб, вот документы погибших бойцов дивизии, оформите их.

Когда секретчик закончил, и я убрал конверты в свой сейф, ключи были у меня, в планшетке нашёл, то я отпустил его, и подозвал командиров к столу, где уже лежал тюк. Развязав и распахнув брезент показал оружие, говоря:

– Того раненого бандита я допросил. Он оказался действующим агентом Абвера. Это немецкая военная разведка. Латышом оказался, Рудольф Еккельн, вполне себе гражданин Советского Союза. Так вот, оружие, что вы видите, под промежуточный патрон, больше пистолетного, и меньше винтовочного, вот он, можете поинтересоваться, изготовлено всего несколько десятков, сейчас на испытаниях. Тут должны были испытать в боевой обстановке. Гильзы после боя собрать и сдать. Это не всё. Это второе секретное оружие, что немцы, вот так на нас используют. Три единицы. Вот эти палки с набалдашниками, противотанковые гранатомёты. Оружие против танков, против нашей дивизии. К счастью, они лишь в стадии разработки и испытаниях на полигоне. В серию пока не пошли. Вот что мне удалось узнать, дальность не далее восьмидесяти метров, прожигает броню в двести миллиметров огненной струёй. Кумулятивные тут гранаты. Да, мощность избыточная, наши новейшие танки могут жечь только так. Слабые стороны, малая дальность и реактивная струя, что вылетает с обратной стороны. В окопе, отразившись, может сжечь самого солдата, или тех, кто стоит сзади. Неудобно стрелять, зажимая подмышкой. Оружие одноразовое, взводится вот этим рычагом, не разряжается после взвода, не предусмотрено, при нажатии на рычаг, происходит пуск. В засаде на меня это оружие не использовалось, причина в старшем бандгруппы, тот сделал самодельное бронебойное ружьё и хотел его испытать, что вполне удалось на нашем броневике. Теперь для начальника Особого отдела дивизии. Вы лично, берёте это оружие, выезжаете немедленно на ближайший аэродром, охрану обязательно возьмите, и вылетаете в Москву, где сдадите по описи оружие соответствующим сотрудникам. Я позвоню куда нужно, вас встретят в Москве по прилёту. Рапорт моего боя у колонны тоже возьмите, думаю пригодится. Пока опишите оружие, патроны обязательно пересчитайте. Я потратил полтора магазина. Моё личное впечатление, точность высока, уничтожил трёх бандитов, двух на дистанции двухсот метров одной очередью и на дистанции четыреста метров одного, очередью в три патрона. Сбили с ног его пули. Вблизи тоже хорош, от живота бил по бандитам. Неудобен приклад. Оружие мощное, достаточный боезапас, немного тяжело с перезарядкой, но это у меня с непривычки. Что внутри, какие конструкторские недостатки, не знаю, не разбирал. В бою понравился, кроме приклада. Моё личное мнение, не думаю, что оно годится для пополнения линейных частей Красной Армии, вот для разведчиков, мотострелков, и других родов войск, где такое оружие будет высоко оценено, думаю пригодится. Ну что, товарищи, начнём бюрократию, которая развалила Римскую империю?

Писались рапорты, приказы. Например, начальнику Особого отдела, фамилия его оказывается Трофимов, иначе без приказа покинуть дивизию тот не мог. Я изучил в сейфе по записям почерк Никифорова, росписи. Тут моторная память, не стоит напрягать и пальцы сами выводят нужные буквы. Также меня соединили с начальником Особого отдела нашего формирующегося ещё корпуса, я сообщил ему о нападении, там уже знали, идёт следствие, и о том, что удалось добыть секретные образцы оружия, что нужно срочно направить в Москву на изучение в институт, что этим занимается. Именно этот особист и вышел на Минское управление НКВД, те быстро пробили коридор, и в Москве уже в курсе посылки и должны с нетерпением ждать. Так что отправлять Трофимова по земле не пришлось. Прилетел из Белостока, где был наш военный аэродром, самолёт «У-2», и уже когда начало темнеть, тот с грузом отбыл на аэродром. Оттуда на двухместном истребителе «УТИ-4», с одной дозаправкой полетел в Москву. Сотрудники особого отдела очень серьёзно отнеслись к сообщению о захваченных в бою образцах секретного оружия. Что мне понравилось. Кстати, оказалось, за штабом моей дивизии числятся два самолёта «У-2», связные, на одном как раз Трофимов и улетел. Почему их держат на аэродроме Белостока, я ещё выясню, а в планах перегнать сюда, видел ровный луг на окраине Лапы, там пусть и стоят. Мне они пригодятся.

До десяти вечера я занимался бюрократией, но все рапорты написаны, описание самого боя тоже, и зафиксированы в штабе. Копии отправлены в вышестоящие штабы. Десять вечера было, стемнело уже, я попросил начальника штаба проводить меня до квартиры, где живу. Мол, поговорить надо. Я же не знаю где жил Никифоров. Поэтому и не ходил сменить форму, так в этом грязной, в крови, и пропахшей сгоревшим порохом и занимался делами. Командиры намекали, но я отмахивался. Ещё и бинт на голове. Хоть на транспарант командира о событиях Гражданской войны. Как там в песне поётся? И бинт кровавый стелется по сырой траве… Зачем ему стелется? Странная песня. Нас сопровождал боец из комендантского взвода, с карабином, но отстав, не мешая общаться, вот так неспешно шагая, и разговаривали. Мелькали командиры, штаб работал допоздна, только сейчас те расходились по домам, но они нам не мешали.

– Фёдор Иванович, надеюсь то что я скажу, останется между нами.

– Конечно, Николай Матвеевич.

– Хорошо. Это ранение, всё же натворило дел. С памятью моей что-то плохо стало. Империалистическую помню, Гражданскую. Курсы, Даже Финскую, про нашу дивизию как стена. Пришлось осторожно к вам обращаться.

– Вы меня не помните?

– Нет. Узнавал кто вы, и как к вам обращались, от других. Нужно будет присмотреть списки дивизии, чтобы запомнить командиров.

– Почему же вы врачу?!..