Феномен

Поселягин Владимир Геннадьевич

– Нельзя!
– перебил я того.
– После того что я от немецкого агента узнал, нельзя говорить было. Сам понимаешь, сообщи врачам, снимут меня с дивизии, а я не всё рассказал, что агент сообщил. Сам знаешь истерику наших командиров, никакой войны не будет, это всё провокации. И положат мои рапорты под сукно. Только заикнись. А у меня планы встретить немцев так, чтобы они кровью умылись.

– Война?

– Да. Сначала немецкое командовании планировало начать семнадцатого мая, чтобы всё лето у них было. У агента родственник при их штабе ОКВ, в курсе был. Согласно разработанному плану, а называется он «Барбаросса», за три месяца те дойдут до Москвы и возьмут её. Смешно, но они считают, что со взятием Москвы всякое сопротивление прекратится, и наши на остальных землях, до Владивостока, сложат оружие, и покорятся победителям.

– Идиоты.

– Скорее другой менталитет. В Европе также было, вот и мерят по одной планке.

– Значит не май?
–

поторопил тот меня.

– Да, от семнадцатого мая они отказались, не было завезено достаточного количества снарядов для ствольной артиллерии, да и несколько дивизий было снято и переброшено подавлять восстание в Югославии. Гитлер же в мистику ударился, решил напасть в самый длинный день в году. В воскресенье, двадцать второго июня, в три часа пятнадцать минут утра. Удобное время, большая часть командиров с семьями, отдыхают. Это будет разгром. Я не знаю кто против нас стоит, основное ли направление удара, что вряд ли, напрягу разведку, пусть выясняют, но бить немцев буду от и до. Дивизия к счастью, у нас хорошо вооружена, единственная из всего корпуса, нужно списки посмотреть и по полкам прокатится, потом изучить места будущих боёв, и дальше буду составлять планы. Скажи, Фёдор Иванович, я женат?

Начальник штаба пребывал в своих думах, новости я вывалил на него не самые приятные. Тут же встряхнувшись, с удивлением обернулся ко мне и уточнил:

– И это не помните?

– Вообще.

– Ну тут и помнить нечего. Не выдержала ваша супруга постоянных переездов. Разведены вы, два года уже как, перед Финской. Забрала дочку и уехала.

– Это хорошо, баба с возу кобыле легче. А вот насчёт семей комсостава дивизии, но тут назревает самая настоящая подлость. Запрет вывоза семей из зоны будущих боевых действий. Похоже, враг окопался высоко, в командовании округа. Поэтому в режиме секретности, составите списки всех семей дивизии и приданных подразделений, сколько нужно транспорта, и с утра двадцать первого июня, отправите колонну не в Белосток, а в Пинск, посадите на поезд, и отправите вглубь страны. Идеально в Москву. Отвечаете за это вы. Я выдам пушечный броневик, зенитку и отделение бойцов для охраны, все приказы для эвакуации подадите мне, подпишу. Я не хочу, чтобы командиры с началом войны занимались спасением своих семей, а не своими обязанностями.

– Хорошо.

– А теперь покажете где я живу. Я вас и для этого тоже пригласил прогуляться.

– Мы соседи.

А жили полковники совсем рядом со штабом здания, в бывшем купеческом доме переделанным под небольшие квартиры. Ключ на связке подошёл к двери, на которую указал Соломин, это была фамилия начштаба, и разошлись. Причины, почему я открылся тому, были серьёзные. Не смог бы я долго выдавать себя за старого Никифорова, раскрыли бы быстро, его хорошо знали, ещё заподозрив в замене. За этот неполный день я успел изучить полковника и считал, что ему можно доверится, вполне честный командир. Насчёт особиста и политработника, я бы так не сказал. С двойным дном люди. У начштаба была семья, встретила в дверях супруга, очень недовольная, я вежлив поздоровался и прошёл в свою квартирку. Включив свет, он был, и изучил два помещения. Кухни не было, спальня да гостиная с рабочим столом. Обедает Никифоров в штабе, там небольшая столовая, меня сегодня там ужином покормили. Весь состав собрался, чтобы поглазеть на раненого комдива. Быстро разобрал вещи, подготовил свежую форму, денщик утром заберёт старую, попытается привести ту в порядок. Где ванная я не знал, и есть ли она, а пот смыть хочется, поэтому прихватив мыло и полотенце, выбрался через окно, квартирка у меня на первом этаже, и пройдя мимо будки туалета, направился к пруду, что приметил ещё днём. Там намылился хорошенько, покупавшись в приятной прохладной воде, не моча голову и рану, и избежав патрулей, вернулся в дом, где вскоре и уснул на кровати. Документы все я нашёл, и на награды, и письма от семьи, пока всё ценное, что терять жалко, убрал в хранилище, потом изучу. А сейчас спать, я очень устал.

Утром в восемь часов, как и обещал меня разбудил начштаба стуком в дверь. Пригласив того, быстро собрался, тут и денщик промелькнул, хоть познакомился с ним, тот помог награды перекинуть на чистый френч, и забрал форму в стирку. А мы направились в штаб, фуражку я надел, хотя та ободком и давила на рану. Сначала завтрак, а потом занялись документами. Мою «эмку» и броневик уже отправили в рембат, начали ремонт. Сегодня похороны погибших ребят. Звонили из штаба корпуса, Трофимов долетел, встретили в Москве. Скоро должен вернутся. Да на том же истребителем. Это учебная машина была. Потом отправился на похороны. Лично проводил их, светлая память ребятам.

Этот день, девятого июня, принимая звонки от разных командиров, в основном соседних частей, получал поздравления, не каждый в одиночку двадцать бандитов положит, да ещё раненый, сам изучал бумаги по дивизии, постепенно картина начала выправляться. Её подразделения размещались Лапы, Нарьевка и Брянск. Тылы, медсанбат и штаб дивизии в городе Лапы. Постепенно состояние дивизии выяснялось, начальник штаба подавал мне нужные документы, чтобы мне быстро войти в суть дела. Тут он молодец. Узнал, что по артиллерии беда. По штату должен быть полк гаубиц в сто двадцать два или сто пятьдесят два миллиметра на мехтяге, а был временно приданный полк «трёхдюймовок» на конном ходу. Похоже с ним мы и встретим войну. Несколько приказов всё же я отдал, например, авиазвено-связи перевести под Лапы, организовав полевой аэродром и его охрану. Приказ подписан, на выполнение дано двое суток. Также отдал три приказа, провести совместные учения двух полков, Пятидесятого танкового, и Двадцать Пятого мотострелкового. Отдельно учения разведбата, что стоял под Браньском. План учений я расписал, задача остановить наступающие немецкие войска в обороне. Командиры полков и батальона должны прибыть, ознакомиться с планом учений, и подготовится. Хочу глянуть чего стоят местные танкисты и разведчики. Для разведки ведение разведывательных мероприятий пешими и на технике, но главное, это маскировка на местности. Сам буду с неба их искать. Помимо этого, выяснил, что практически всё ПВО дивизии было отправлено в мае под Минск, на учёбу, зенитного прикрытия у дивизии не было и к началу войны не будет. Как я помню, зенитчики не успеют вернутся. Поставлю начальнику штаба задачу связаться с курсами, куда их направили, и выяснить, когда закончат обучение. Попросить отправить наши подразделения обратно пораньше. Если не получится, сам слетаю, и вырву зубами своих зенитчиков, пинками гоня обратно в дивизию.

В принципе всё за этот день, девятого июня. Обедал и ужинал тут же, при штабе. Под вечер внезапно звонок, командир корпуса, генерал-майор Ахлюстин. Тот уже звонил ранее, узнавал лично подробности боя на дороге, а сейчас недовольным голосом уточнял, что ещё за учения я планирую, почему не доложил? Разве не был отдан приказ, у границы манёвры не проводить? Не напрягать немецкую сторону. Сообщил, что стрельбы не планируются, только манёвры, хочу узнать, как мои подразделения в движении управляются и занимают оборону, генерала это заинтересовало, узнал, когда будут учения, пообещал быть с командирами штаба корпуса. Его ещё не хватало. Ну и долго изучал топографические карты районы действий моей дивизии. К слову, мы должны прийти на помощь Сто Тринадцатой стрелковой дивизии, что прикрывала госграницу. Ну и отправил запрос в разведотдел нашей Десятой армии по информации, какие немецкие части стоят у немцев с той стороны, кто у них командиры. Хочу знать против кого буду драться. То, что тут не главное направление ударов, мне отлично известно, и вряд ли тут будут танковые части. Танки и самоходки были и у пехотных частей, но немного, основной наш противник пехотные дивизии Вермахта. Это очень сложный противник. Вот честно, легче с немецкими панцерами драться, чем с пехотой. Вот и этот день пролетел.

На следующий день, после посещения медсанбата, отёк у раны медленно спадал, я вылетел на связном самолёте на облёт границы. Сверяясь с картами, изучал земли вокруг. Два места мне очень понравились, шикарно для засад. В одну полк противника войдёт, там дорога, болота по сторонам, укрыться негде, запереть и расстрелять в мешке, просто отлично. В другом месте мешок побольше будет, если повезёт, целую дивизию там накроем. В остальном другие части немцев в обороне перемалывать. Поставив метки на карте, отметил удобные места для обороны, велел лётчику лететь обратно. Полевой аэродром у Лапы ещё создают, но самолёты уже перелетели, механик там и грузовик с бочками топлива, отдаление бойцов на охране. А пообщались через переговорную трубку, другой связи тут нет. Правда, рация на самолёте имелась, но не работала. Вернувшись в штаб, вызвал начальника штаба и вдвоём мы стали переписывать план учений. Хотя командиры подразделений, что в нём участвуют, уже имели эти планы.

– Зачем?
– поступал карандашом по карте, спросил Соломин.

– Тут отличные места для засад, хочу за счёт учений подготовить в этих местах хорошо оборудованные позиции с полнопрофильными окопами. Землянки с накатами, блиндажи и доты. Если повезёт, в первые дни войны тут одну, а то и две дивизии в землю вобьём. Жаль у нас только один пушечный полк, да и там «трёхдюймовки» на конном ходу. Используем вот тут в учениях с танковым полком. Да и глянуть желаю, как отреагируют части, получив перед выдвижением приказы с совсем другими планами учений, к чему они не готовы.

– Неразбериха будет.

– О, ещё какая. Кстати, медсанбат включаем, вышлем машины, чтобы пострадавшие, а они будут, сразу получали необходимую помочь. Передвижные санитарные группы.

– Техники не хватит, пятнадцать процентов автотранспорта от штата. Почти две сотни машин отдали в народное хозяйство, мотострелки у нас пешком передвигаются.

– Заберём перед войной. За два дня. Готовь приказ, я подпишу. А насчёт пополнения парка автотехники, как и танками, новейшими, у меня есть идея. Нужны шофёры, механики-водители. Нашему корпусу вроде передали несколько «тридцатьчетвёрок» и «КаВе», для обучения экипажей?