Феррус Манус: Горгон Медузы
Шрифт:
Первым поднялся Габриэль, однако Акурдуана не вставая провел размашистый пинок по лодыжкам, и медузиец повалился лицом вниз. Продолжая движение, мечник подхватил оружие и тут же опустил его на запястье Сан-тара, потянувшегося за своим клинком.
Затупленная сталь звякнула об аугментическое железо, и в зале внезапно воцарилась тишина, нарушаемая лишь дыханием соперников.
Сдавшись, Габриэль распластался на палубе. Уровень боевых гормонов капитана спадал, и рука, которой он прижимал меч к запястью Сантара, чуть подрагивала. Вдруг мечник излишне нервно моргнул — что-то теплое, влажное
Феррус Манус степенно поднял пальцем клинок Акурдуаны.
Удержать оружие тот просто не мог.
— По крайней мере, он пустил тебе кровь, — заметил примарх.
Коснувшись брови латной перчаткой, капитан взглянул на нее и едва не рассмеялся от чарующего зрелища: алого пятна на лаковой поверхности. Кровь на лице Габриэля тоже принадлежала мечнику.
— Впервые? — спросил Феррус.
— Впервые.
— Тогда за малые победы.
В тосте Мануса, посвященном кануну битвы, звучал мрачный юмор прирожденного завоевателя.
7
Люди всегда прилетали на Гардинаал Прим, чтобы умереть, — по крайней мере, так мне говорили. Почему мы должны думать, что с нами все будет иначе?.. «Летописи Акурдуаны», том CCLXVII, «Гибель владык Гардинаала»
«Ксифон» рокотал, его бронированный обтекатель дрожал в такт энергосистемам, которые без задержек передавали вырабатываемую мощность от силовых установок. Из-под кожухов турбин доносилось рычание разбуженного зверя, оголодавшего и продрогшего до костей. Вращающиеся лопатки гудели, изрыгая густые прометиевые выхлопы в ледяное искусственное утро.
— Может, «Боевой зверь»?
Из лабиринта заборных устройств донеслось клокочущее бульканье, и несколько тревожных сигналов, вспыхнувших в кабине, сообщили о засоре в каналах подачи смеси. Труракк тут же отказался от такого названия:
— Знаю, тебе не подходит.
Он успокаивающе похлопал машину по приборной доске. Снаружи сервиторы и палубные работники в шумоглушителях и пустотных скафандрах отсоединили топливные шланги от баков перехватчика. Клокотание ослабло, но дух «Ксифона» все еще возмущался.
По летной палубе прокатывались раскаты грома, отмечавшие старты звеньев «Молний-Примарис», «Грозовых ястребов»[24] и штурмовиков «Грозовой коготь». Рои из сотен воздушных машин, промчавшись сквозь проемы в корпусе, защищенные синеватыми полями, уже рассыпались в пространстве, как мякина на ветру.
«Ксифонам» и их старшим родичам, космическим истребителям модели «Гнев», требовалось более сложное горючее. В их резервуарах находилось взрывоопасное сочетание основанного на прометии топлива для атмосферных полетов с бескислородной химической плазмой, используемой при маневрах в вакууме. Они ни в коем случае не должны были смешиваться, поэтому заправка длилась долго. Теряя терпение, Мозес наблюдал за отбытием более тяжелых ударных истребителей и десантноштурмовых самолетов.
— Подыши, брат.
Труракк взглянул над краем кабины вправо, на «Ксифон», занимавший соседние пусковые рельсы. Ему помахал Вертэнус, облаченный в
Ортан сидел без шлема, но с подключенной гарнитурой и выдвинутой вокс-бусиной у рта. Их машины почти касались законцовками крыльев, но даже космодесантник не перекричал бы пронзительного воя турбин.
— Фулгрим всегда призывал нас в совершенстве овладевать оружием врагов и соперников, чтобы мы могли применять их избранное снаряжение лучше них самих. — Высунув руку из кабины, Вертэнус помассировал обтекаемый корпус перехватчика. — Твой послужной список читал не только Палиолин. Триста девять подтвержденных побед… Внушительно. Не сомневаюсь, Мозес, ты овладеешь нашим избранным оружием.
Не зная, что сказать, Труракк просто не стал отвечать и обернулся через плечо. Он увидел, как палубные контролеры в отражающих серебристых накидках очищают зону вокруг пусковых рельсов. Проверив показания датчиков, Мозес щелкнул одним из рычажков. Фонарь из бронестекла, мелко вздрагивая, опустился на место. Послышалось шипение, указывающее на герметизацию кабины.
— Лорд-командующий Цицер сообщил о наличии серьезной противовоздушной обороны, — протрещал из динамика на приборной панели голос Палиолина. — Враг располагает эффективными атмосферными истребителями. Но их пилоты нам не ровня. Мы вспорем их и перебьем столько, что с запасом хватит устыдить братьев из Десятого легиона на глазах примарха.
— Не зря же мы дали им фору на старте, верно? — усмехнулся Ортан.
Маг-пращи, расположенные под пусковыми рельсами перехватчиков, набирали энергию. Их мощные катушки испускали желтое сияние, и рядом с ними наверняка стонал сам воздух, но Труракк этого не слышал. Он для пробы потянул за привязные ремни и почти сразу же ощутил резкую инверсию вектора действующих на него сил: полярность магнитов сменилась с притяжения на отталкивание. «Ксифон» швырнуло по направляющим вперед, к дверям отсека, и перегрузка вжала Мозеса в кресло, давя на пилота массой его же тела, инерция которого сопротивлялась внезапному ускорению.
Машина миновала поле удержания атмосферы — в тот миг далекие звезды затянула метель разрядов — и вырвалась в пустоту, где исчезло все, кроме рева турбин и шипения вокс-сканера.
Глубоко вздохнув, Труракк ощутил, как замедляется биение сердец, и занялся стандартными проверками и коррекциями для короткого полета в вакууме. В его подсознании вспыхнули руны, отображающие состояние множества систем и подсистем. Мозес провел пальцами по интерфейсному кабелю под затылком, после чего вручную установил тройную блокировку атмосферных двигателей, активировал вторичные герметизирующие устройства, тепловые экраны и модули охлаждения.
Отвлекшись от послепусковых процедур, Труракк посмотрел на планету, к которой снижался его «Ксифон».
Гардинаал Прим.
Холодный шар, серый, как сталь и гранит. Возвышения и складки на его поверхности служили фундаментом для укреплений и индустриальных комплексов. Каждая бахромчатая борозда на теле планеты, подчиненной интересам людей, представляла собой жилой ярус, населенный миллионами граждан. Никаких следов жидких океанов или облаков. Ни одно климатическое явление не избежало ярма человеческой воли.