Фестиваль
Шрифт:
– Может это девичьи фамилии?
– предположил Троицкий.
– Черт его знает.
– Ладно, - сказал Деев.
– Может статься, что буквы - так, отвлекающий маневр.
Архипов сложил их и бросил в ящик стола. Восемь человек. Шестнадцать букв.
Но людей исчезло гораздо больше, правда, не всех он брал на свой счет, но разбираться времени не было.
Они придвинулись друг к другу поближе и принялись разрабатывать систему безопасности фестиваля.
Глава 32.
Архипов сидел за столом в своем кабинете и читал смешной фельетон в местной газете. Иногда его лицо выдавало некое подобие
– Архипов.
– Это дежурный Ефремов. Тут звонок поступил, я подумал, что это вас заинтересует...
– Да? Ну соедините...
– Здравствуйте, - прозвучал в трубке энергичные старушечий голос.
– Здравствуйте, - ответил Архипов.
Он не ожидал от разговора ничего путного, поэтому с самого начала решил отделаться от старухи побыстрее.
– Вы знаете, - начала она, - у нас в подъезде постоянно отключают воду. То горячую, то холодную. Это очень неприятно, особенно, если у вас есть внуки. А у меня они есть. Двое. Мальчик и девочка. Как прикажете им стирать и готовить?
– ее голос возмущенно вибрировал.
– Я столько раз обращалась в инстанции, ЖЭКи и ничего. Мы всем жилсоветом постановили написать в Москву, Черномырдину, и написали. Но никакого ответа..
– Бабуля, покороче, если можно. Мы ведь не занимаемся ремонтом водопровода. Мы ловим преступников.
– Молодой человек, не перебивайте меня, - сказала она капризным голосом. Архипов сдался и принялся рисовать на газете дружочки и квадратики - этим он убивал время.
– Так вот, один день как-то воды не было совсем, что и вывело меня из себя. Я одела новый халат, взяла фонарь и спустилась в подвал. Покойный дед показывал мне там какие-то вентили и говорил - это горячая, это - холодная, я и подумала, почему бы мне не посмотреть. В конце концов, может дети балуются и винтят их туда - сюда. Надо сказать, что подвалом в нашем доме никто не пользуется, мы люди уже пожилые и спускаться туда в темноту охоты нет. Так вот, я спустилась в подвал. Света там, естественно никакого не было и я включила фонарь. Знаете, у меня дед моряком был и от него остался, такой большой, флотский, с дарственно надписью.
– Да, да, - поторопил ее Архипов, - знаю.
– Ну вот, отвлеклась немного. Чтобы дойти до вентилей, надо пройти метров двадцать. У меня хорошая память и я помнила всей повороты. Сначала направо, прямо прямо, потом налево, снова направо и там недалеко. Так я и шла. Я, конечно, боялась, не того, что вы думаете, нет, ни крыс, ни тараканов, я тем более всяких приведений я не боюсь. Я боялась, что у меня сбежит молоко, только вспомнила об этом, когда прошла половину пути, порешила все-таки пойти до конца.
Я светила себе прямо под ноги, потому что там валяется куча всякого мусора, вы знаете наши подвалы... и вот, когда осталось совсем немного, я скорее почувствовала, чем услышала - кто-то там есть.
– И кто?
– не выдержал Архипов.
– Не торопитесь, молодой человек. Я была в домашних тапочках и кто бы там ни был, он не слышал меня. Я выключила фонарь, думаю, не буду пугать, если там ребятишки, просто посмотрю, и потом скажу родителям.
И вот, выглянув из-за угла, аккуратно посмотрела в то помещение, где трубы. Они идут сверху
Архипов начал выходить из себя. "Местный пьяница перепил, но зачем же мне это полчаса рассказывать" - подумал он и хотел уже сказать грубость.
– Я даже его пожалела, смотрю, молодой, эта прическа, как сейчас они все любят, под зека. Что ж ты, думаю, растяпа, меру то свою надо знать. Но дальше, я сперва внимания и не обратила, прямо на ворохе тряпья девица лежит, раздетая, без ничего значит совсем. Стыд то какой, думаю. А потом я еще присмотрелась и, вроде, как показалось мне, не дышит то она. Ой, батюшки! Ну, думаю, не мое это дело и вышмыгнула оттуда. У молодых, знаете, свои причуды. И... Архипова словно током ударило.
– Где?!
– закричал он, - где вы живете?
– На Калязинской, - недоуменно ответила бабка и назвала точный адрес.
– Я и с жилсоветом посовет...
– Бабуля, мы сейчас приедем. Сидите дома и никуда, слышите, никуда не выходите!
– Да слышу я пре... Архипов бросил трубку. Его трясло. Он опять схватил телефон.
– Деев, Троицкий, группу на выезд!
– Что случилось?
– тревожно спросил Доев, когда Архипов залез в микроавтобус.
– Случилось, - ответил капитан. Ехали молча.
– Прямо к дому не подъезжай, остановись метрах в ста. Вы, - кивнул Архипов группе поддержки, - рассредоточьтесь возле дома. Они спрыгнули на землю.
– Поступил сигнал, - объяснил Архипов.
– Может, по нашему делу. Троицкий, ты к бабке. Деев со мной.
Дом представлял собой немецкое строение времен русско-прусской войны. Мрачное кирпичное здание сверху до низу поросло мхом.
"Господи, дай мне до него добраться", - помолился Архипов и шагнул в подъезд, держа в руке фонарь.
Направо, прямо, налево, направо, - это он помнил хорошо. Подвал отличался необычно сухостью. Обычно в таких местах обязательно где-нибудь течет вода. Высокий потолок исчезал в паутине. Слева и справа виднелись деревянные дверцы с полустертыми номерами.
Они вытащили пистолеты и тихо переставляя ноги, продвигались вперед. В подвале стояла глухая тишина. Ни одного звука не доносилось сюда с улицы. Деев шел сзади и старался не дышать.
Наконец, они добрались до последнего поворота. Архипов заблаговременно погасил фонарь. Напряженные до предела нервы звенели точно натянутые струны.
Медленно, насколько это только было возможным, Архипов выглянул из-за стенки, держа палец на спусковом крючке.
Действительно, из потолка на пол спускались толстые, чем-то обмотанные трубы. Круглые диски вентилей зловеще блестели. Но никакого парня не было и в помине.
"Отбой", - махнул Архипов Дееву и тот опустил пистолет. "У бабки крыша поехала, точно ", - подумал он. Сердце стучало как паровой молот. "Надо же так опростоволоситься, поверил старой карге. Все управление будет смеяться."