Фестиваль
Шрифт:
Если одна из них - Никитина, то я здорово ошибался, - подумал Василий, вспомнив свое описание, данное Наташе.
– Что вы здесь делаете?
– грубо спросила сидевшая боком.
– Мне, собственно, нужна Никитина, - ответил Василий, высверливая взглядом отверстие между ее глаз.
– Что вы хотели?
– спросила вторая несколько миролюбивее.
– Никитина, это я.
– Она сделала неопределенный жест рукой, который можно было истолковать совершенно по-разному.
Василий опустил глаза на стол. Там стояла пепельница, в точности
Василий впился глазами в пачку. Женщины, женщины, - подумал он. Даже если вы и не виноваты, то все равно виноваты.
– Мне нужно с вами поговорить, - открыл рот Василий, чувствуя себя немного скованно.
– Говорите, - сказала она холодно.
Василий посмотрел ни вторую женщину. Ее злые глаза глядели ни него не мигая.
– Вы работаете в страховой фирме "Небо и Земля".
– Ну и что. Какое вам до этого дело?
– Мне то никакого, - ответил Василий.
– А вот компетентные органы очень интересуются...
– Чем?
– спросила она, закуривая. Держалась она великолепно.
– И вообще, кто вы такой? Василий переступил с ноги на ногу.
– Это не имеет ровно никакого значения. Вы случайно не в курсе, что происходит в вашей фирме?
– Обыкновенная работа, - ответила она и повысив голос сказала, - по- моему, нам не о чем разговаривать. Дверь позади вас.
Василий усмехнулся.
– Вы очень спешите. Я бы хотел поподробнее услышать о страховках. Не о тех, условия которых висят ни стене, а о других. Тех, которыми занимался Яков Семенович, царство ему небесное.
Никитина чуть-чудь побледнела, а вторя женщина переменила позу и смотрела как-то исподлобья и немного насмешливо.
Несомненно, они узнали его, но никак этого не показывали. Тонкие пальцы Никитиной с сило вдавились в кожу кресла. Ее подруга выглядела спокойной.
Василий молчал и ждал чистосердечного признания. Тишина словно повисла с потолка на тонкой ниточке, готовая в любую секунду сорваться оттуда кому-нибудь по голове.
– Это не ваше дело, - снова повторила она, на этот раз, более тихим голосом.
– То, что мы делаем - законно, только слегка аморально. Но, в любом случае, вас это не касается.
– Да...
– протянул Василий, - исчезновение людей вы считаете слегка аморальным... Убийство менеджера - тоже слегка аморально? Да?!
Она хотела что-то сказать, но с ее губ сорвалось шипение, она покраснела и встряхнула головой.
– Вы!.. вы... не понимаете о чем говорите?! Вы думаете, все просто, да? Какие у к черту исчезновения?!! Зачем вы мне голову морочите?
– Она уже почти кричала, - вы хотите денег? Да подавитесь!!!
– откуда-то в ее руке появилась пачка десятитысячных и она швырнула их ему в лицо.
Купюры зашуршали, затрепетали как крылья птиц и покрыли собой серый ковролин. "Не меньше миллиона", - подумал Василий.
Она смотрела на него ненавидящим взглядом и казалось, совсем разучилась моргать.
– И тем не менее, - сказал Василий.
– С этим надо смириться, вы страхуете похищенных людей. Что вы с ними делаете? Убиваете? Продаете?
Никитина уже пришла в себя. Она качала головой и шептала:
– Убирайтесь вон! Вы ненормальный, вы больной человек! Мы занимаемся обычным бизнесом и вас это не касается ...
Василий смотрел на нее и думал, что не так-то все и просто. Или она великая актриса, или остается один Карташов, который не вылазит из-за границы. Больше никто. в принципе, Карташов мог сделать все один. Однако мужчины никогда не курят дамские курительные палочки.
Василий вышел в фойе, посмотрел по сторонам, потом медленно спустился на первый этаж.
Милиционер, как будто не двигался с места. В его руках торчала та же газета, кажется, он даже еще не перевернул ее.
Отрешенно посмотрев на снующих людей, Василий толкнул входную дверь. Движение по ближайшей полосе было перегорожено. Поперек дороги стоял зеленый уазик. Из-за каждой колонны в его сторону смотрели одноглазые дуля автоматов АКСМ.
Дверь уазика была приоткрыта и из-за нее выглядывал офицер с пистолетом к руке.
Василий вздохнул и поднял руки. Он ни секунды не сомневался, что с другой стороны двери та же самая картина. Сопротивляться не стоило, они этого не любят.
– К стене!
– закричал офицер.
– Руки на стену! Василий медленно выполнил приказание, наблюдая за своими действиями словно со стороны. Где-то внутри головы еле-еле светился малюсенький огонек сожаления.
Подбежавние омононцы любовно заломили руки за спину и повалили лицом на землю. Он почувствовал, как трещат суставы и вскрикнул, за что немедленно получил сапогом в район почек.
Его обыскали, вытащив ключи от дома, складной ножик и тридцать тысяч рублей. Больше ничего.
– Быстрее! В машину его!
– послышался голос офицера. Его подняли на ноги и подхватив с двух сторон, вывернули руки назад и вверх, так, что он видел только свои коленки.
Через секунду голова вперед он полетел к открытую заднюю дверь уазика, ударившись о металлическую перегородку. Почти сразу же машина тронулась. "Оперативно", - подумал Василий, - "молодцы".
Глава 29.
Били долго, точно и профессионально. Так, чтобы не причинить значительных увечий, но сделать инвалидом на всю оставшуюся жизнь.
Василий с трудом разлепил глаза. Лицо опухло и уже почти не болело. Передних зубов как не бывало.
По бокам за руки ого поддерживали двое - их Василий видеть не мог - голова отказывалась поворачиваться. Спереди, расставив ноги, обутые в высокие ботинки на шнуровке, стоял плотный человек в лейтенантской форме. Его почти лысая голова освещалась сзади яркой лампочкой без абажура. Справа, у голой окрашенной стены стоял деревянный стол. На стол лежала папка и из нее выглядывало нисколько белых страниц.