Фея придёт под новый год
Шрифт:
После завтрака я прошлась с метлой и тряпкой по комнатам, не заглядывая в спальню хозяина, а потом вернулась в кухню, где уже сидели на скамейке Логан и Черити. Джождо как раз вышла, чтобы отнести в комнаты Ванессы и госпожи Бониты свежее белье, и я решила провести воспитательную беседу.
— Ты попросила прощения за то, что взяла игрушку Логана и напугала его? — спросила я у девочки, ополаскивая руки и начиная разделывать рыбу, которую уже почистила и выпотрошила Джоджо.
Логан удивленно посмотрел на сестру, а та даже бровью не повела.
— Так нельзя,
— Он не брат, — с усмешечкой изрекла эта невозможная девчонка. — Он — подкидыш. Он рожден в грехе, и ему никогда не будет счастья.
— Даже если и так, — я смотрела ей в глаза, и она заёрзала на скамейке, — то Логан в этом грехе не виноват. А вот ты поступаешь грешно. Твой отец дал Логану свою фамилию — это значит, он не сомневается, что Логан — его сын. А ты идешь против воли папы, слушая, что говорят недобрые и глупые люди. Но даже если ты считаешь, что Логан родился от другого мужчины, а не от твоего папы, он всё равно — сын твоей мамы. Он твой брат, Черити. У вас — одна мама, которая выносила вас, родила, которая одинаково любила вас и ждала вашего появления на свет, — тут я сама погрешила против истины, потому что понятия не имела, с какими чувствами покойная госпожа Карина ожидала появления последнего ребенка.
Но надменная маска сползла с кукольно-бесстрастного личика Черити, губы её задергались, она захлопала глазами и, казалось, вот-вот расплачется.
— Если ты любишь свою маму, — продолжала я внушение, — то почему обижаешь ее, называя нехорошей? Ведь всякий раз, когда ты оскорбляешь Логана, ты оскорбляешь и маму. Подумай, каково вашей маме на небесах? Она смотрит, как её дети ссорятся, и плачет, потому что ни одна мать не захочет, чтобы её дети ненавидели друг друга.
Черити молчала, Логан притих, сжимая в ладони красную лошадку, и я посчитала, что сказала всё, что должна была сказать. Если Черити этого не поймёт…
Потянувшись за полотенцем, чтобы вытереть нож, я замерла, стоя с протянутой рукой, потому что в дверях кухни стоял господин Тодеу.
Я не знала, как долго он там стоял, и что слышал. Но хозяин сразу же развернулся и ушел, а я позабыла и о рыбе, и о ножах. Миэль, ты снова полезла не в своё дело. И была застигнута с поличным.
Вернулась Джоджо, поворчала, что я разделала рыбу, но не приправила её, и принялась приправлять сама.
— Я отойду ненадолго, — сказала я, стараясь вести себя невозмутимо, хотя в груди всё дрожало, будто «Звезда Морей» провезла меня через полмира без единой остановки. — Я быстро…
Ополоснув руки, я поднялась на второй этаж, остановилась перед комнатой господина Десинда, но не решилась сразу постучаться. Может, мне следует отложить этот разговор, пока хозяин отдохнет?..
Дверь неожиданно распахнулась, и я оказалась лицом к лицу с господином Тодеу.
Он ничего не говорил, только смотрел на меня, и от этого взгляда становилось и страшно, и волнительно и… радостно.
— Могу я поговорить с вами? Если вы не слишком устали? — начала я.
Так же без слов он отступил в сторону, распахивая двери шире и приглашая меня войти.
Я переступила порог, зачем-то сунула руки в карманы передника, опомнилась и убрала руки за спину. Десинд закрыл двери и встал позади меня, по-прежнему не произнося ни слова.
— Вы слышали, что я говорила Черити, — храбро заговорила я. — Уверена, что слышали. Не знаю, должна ли я попросить у вас прощения за мои слова… Но точно знаю, что вы не должны относиться так к Логану. Он не виноват в том, что произошло… Что бы ни произошло.
Он молчал, и я заволновалась ещё больше. Обернувшись, я продолжала, став вдруг до смешного косноязычной.
— Вы дали ему свою фамилию… поэтому я считаю, что вы относитесь к мальчику по-доброму… несмотря ни на что… несмотря на то, что произошло…
Уф, Миэль! Ты про это уже говорила! Дальше, переходи к делу!
— Но почему он спит на чердаке? — я старалась говорить уверенно, но язык всё равно заплетался. — Разрешите Логану перебраться в детскую.
Я замолчала, ожидая, что решит хозяин дома, но господин Тодеу молчал. И молчал как-то очень долго, так что я не выдержала.
— Почему вы молчите? — спросила я, волнуясь. — Разве такая сложность — переселить малыша с чердака…
— Ведь я просил вас не вмешиваться, Элизабет.
Эти простые слова, произнесённые очень обыденно, даже со скукой, подействовали на меня, как кипяток. Я вздрогнула, всматриваясь в лицо мужчины, стоявшего передо мной. Сейчас он упрекнёт, что я снова лезу не в своё дело? И что только он волен воспитывать в своих детях характер, приучая их к нищете и… и к жизни без любви?.. Но это неправильно…
— Не понимаю, почему вы считаете, что Логану плохо на чердаке? — господин Тодеу начал расстегивать пуговицы на груди, и я опомнилась, только сейчас увидев, что он даже не снял верхнюю куртку. — Чердак — это всё равно, что иметь отдельную комнату, — продолжал он, снимая куртку и бросая её в кресло.
Под курткой обнаружились рубашка и надетый поверх неё тёплый стёганый жилет, и именно его Десинд начал расстегивать сейчас.
Я усилием воли заставила себя оторвать взгляд от пуговиц, потому что было неприлично — вот так глазеть, как мужчина раздевается. Если сейчас хозяин начнет расстёгивать рубашку, это будет означать окончание нашего разговора. Ведь мне придётся уйти… Придётся, Миэль, потому что это неприлично, и зачем ты опять смотришь на эти дурацкие пуговицы…
Глубоко вздохнув, я велела себе не думать Бог весть о чём, и твёрдо сказала:
— Логану не нужна отдельная комната.
— В любом случае, в детскую к девочкам я его не отправлю, — ответил господин Тодеу, избавляясь от жилета и стаскивая его, выворачивая наизнанку. — В комнате мальчиков нет места для ещё одной кровати. Ванесса уже взрослая, ей полагается жить отдельно… — он собирался бросить жилет в кресло, следом за курткой, но в последний момент остановился, тревожно наклонившись ко мне. — Что с вами? Вы хорошо себя чувствуете? Только что были бледная, а покраснели — прямо вспыхнули…