Фея придёт под новый год
Шрифт:
А ты, Миэль? Ты не сознательно солгала? И лжешь до сих пор? В том числе и человеку, который добр к тебе.
Но ведь я лгу ради спасения жизни…
А Хизер?
Вдруг для неё это тоже — вопрос жизни и смерти?
Я поймала себя на том, что не только стучу каблуком, как Хизер, но ещё и точно так же кусаю губы, не зная, на что решиться.
Но о чем тут думать? Надо просто уйти. Чтобы никого не обременять, чтобы дат всем жить той жизнью, которой они заслуживают. И которую желают. Мне ничего не известно о чувствах господина Тодеу. Слова о том, что он искал меня… это всего лишь слова
Не следует вмешиваться…
Повторив шепотом эти слова, я тихонько приоткрыла двери, выглянула в коридор и, никого не увидев, пробежала в дамскую комнату, где оставила шубу, пуховой платок и сапожки.
В танцевальном зале снова играли кадриль, но мне уже не хотелось танцевать. Торопливо одевшись, я так же торопливо вышла из дома, не попрощавшись с хозяевами, и побежала по улице к дому на побережье, за первым же углом сорвав с лица маску.
Вечер прошел замечательно, я веселилась, танцевала, мне говорили комплименты… Но удовлетворения от всего этого не было. Как не было и спокойствия на душе.
Только когда я увидела отсвет маяка, когда услышала рокот прибоя и вошла в темный, мирно спящий дом, тогда я успокоилась, будто спряталась ото всех и каждого в неприступной крепости.
Глава 24
Джоджин и остальные уже спали, но дверь была не заперта, и я первым делом заперла её. Придётся дождаться возвращения господина Десинда с Эйбелом и Ванессой, но я всё равно не смогла бы уснуть. К тому же, у меня много дел…
Переодевшись в платье служанки, и убрав волосы под чепец, я аккуратно разложила бальное платье на своей кровати, почистила сапожки и встряхнула шаль, свернув её и спрятав в рукав шубы.
Кто знает — может, эти вещи не куплены господином Тодеу, а взяты на прокат.
Я постирала нижнюю сорочку и бельё, тайком вздохнув о нежном шелке, который гораздо приятнее носить, чем полотняные рубашки, проверила, как спит Логан, поправила ему одеяло, заглянула в спальню девочек и укрыла разметавшуюся во сне Мерси.
Часы в гостиной пробили два часа, три часа, четыре…
Прислушиваясь — не раздадутся ли на крыльце шаги, я успела протереть пыль с мебели на втором этаже, замочить чечевицу, чтобы сварить к обеду чечевичный суп — на этот раз не постный, а наваристый, с обжаренным сале луком и с жирными кровяными колбасками, налила воды в котелок и повесила его на крюк в кухонном очаге, ещё раз проверила детей и села за стол в комнате господина Десинда, взявшись за расчетные бумаги. Занимаясь делом я спокойно просижу до возвращения хозяина. И не будут одолевать никакие мысли…
Но когда в дверь постучали, я обнаружила, что всё-таки заснула, уютно свернувшись в кресле клубочком.
Стук становился всё громче, и я, сбросив туфли, в одних чулках побежала вниз, чтобы открыть.
Это вернулись Эйбел и Ванесса. Одни, без господина Тодеу. Но я не успела спросить, где он, потому что Ванесса оттолкнула меня и помчалась в свою комнату, даже не сняв сапоги.
— Я спать, — сказал Эйбел, разуваясь и зевая в кулак. — Запри дверь, Лиззи, и не выпускай эту дурёху, — он мотнул головой в сторону второго этажа, куда скрылась Ванесса, — что бы она тебе ни наплела.
— Но что случилось? — спросила я, а в голове уже промелькнули десятки версий — Ванесса устроила из-за меня скандал на балу, Ванесса устроила скандал из-за Хизер, Хизер устроила скандал и…
— Ничего не случилось, — Эйбел снова зевнул и потёр ладонью глаза. — Всё, я прямо падаю. Наплясался сегодня на год вперёд.
Он стал подниматься по лестнице, когда я спросила о том, что волновало меня больше всего:
— А где ваш отец?
— Остался ещё, — вяло отмахнулся Эйбел. — Запри дверь. Он, может, не придёт. Утром сразу отправится в контору…
Не придёт… Я заперла дверь, действуя, машинально, как механическая кукла. Остался на балу? С милой вдовушкой? Или решил не терять больше времени, вспомнив о юношеской любви?
Теперь мне точно было не до сна, но и сидеть над бумагами я не смогла.
Я бесцельно бродила по первому этажу — от прихожей к кухне и обратно, ругала себя, убеждая, что мне нет никакого дела до того, где хозяин проводит ночи, но… продолжала его ждать. Разумеется, я убеждала себя, что всего лишь хочу убедиться, что с господином Тодеу всё в порядке, всё равно моя постель была занята бальным платьем, и мне некуда было лечь, всё равно не спалось… Но это были жалкие отговорки. Я ждала господина Десинда. Вопреки здравому смыслу, вопреки гордости… Просто ждала…
Часы в гостиной пробили шесть, и я отправилась топить печь, как и положено служанке… Но тут на крыльце раздались шаги, и кто-то без стука дернул дверь дважды, пытаясь открыть.
Я забыла и про печь, и про воду, которую полагалось ставить на огонь, и бросилась открывать, даже не спросив, кто пришёл.
За порогом стоял господин Десинд, но стоял как-то странно — оперевшись плечом о косяк, будто не собирался входить. Хозяин был без шапки, в расстегнутой куртке, и весь в снегу…
— Что с вами? — спросила я, разглядывая его удивленно. — Почему не заходите?
Он вздохнул и переступил порог, умудрившись не оторваться от косяка.
— Что с вами? — повторила я.
— А ты почему не спишь? — спросил господин Тодеу, и на меня пахнуло, как из винной бочки.
— Господи, да вы пьяный! — воскликнула я, отталкивая его от входа к стене и запирая двери.
— Есть немного, — признал мой хозяин и снова вздохнул.
— Проводить вас в вашу комнату? — предложила я, пытаясь определить — насколько он пьян, и не понадобится ли мне помощь Эйбела, чтобы затащить хозяина на второй этаж.
— Да я сам в силах, — хмыкнул господин Тодеу. — Не переживай.
Только тут я заметила, что он говорит мне «ты» и озадачилась — как это понимать? Как особое расположение или наоборот?..
Тем временем господин Тодеу оторвался от стены и, не разуваясь, пошел к лестнице. Его здорово штормило, и это было совсем не как в моих головокружительных мечтах. Он едва не упал на четвертом шагу, но успел схватиться за перила
Я бросилась помогать, но хозяин поднял руку, успокаивая меня, а потом приложил палец к губам и сказал: