Фея придёт под новый год
Шрифт:
Я поняла всё сразу, больше точно не понадобится объяснять.
— Тот смуглый господин в костюме филина, ваш деловой партнер — работорговец? — тихо спросила я. — И вы…
— А я — всего лишь контрабандист, — ответил он, в упор глядя на меня. — Я торгую солью, но не живым товаром.
— Солью выгоднее?
— Просто уважаю чужую свободу, — он заложил руки за голову, устраиваясь на диване поудобнее. — И не хочу, чтобы вы по глупому безрассудству попали на один из кораблей известной вам компании. Поэтому теперь —
— Обещаю! — выпалила я.
— Подойдите, — повторил господин Тодеу, и теперь я подошла к нему сразу же, без пререканий, и присела на краешек дивана, послушно сложив руки на коленях.
Еле слышно потрескивала свеча, рокотал прибой, а мой хозяин продолжал:
— У Гибастиаса дурная репутация. Где бы он ни появился — там всегда пропадают люди. Чаще всего — красивые юноши и девушки. Поэтому мне очень не понравилось, когда он обратил внимание на вас.
— Думаю, это было всего лишь приглашение… — залепетала я.
— Хорошо, если так, — сказал господин Тодеу необыкновенно жестко. — Но сегодня за вами следили.
— Следили?!
— Когда вы убежали из дома мэра, за вами шел мужчина. Мне он не знаком, он точно не из Монтроза. У Гибастиаса много слуг по особым поручениям. И поэтому м-м-м… — он замычал, потом покачал головой, собираясь с мыслями, и закончил: — м-мне бы не хотелось, чтобы вы стали «особым поручением». Будьте осторожной, Элизабет. Те, кто попадает им в руки…
— Вам нет необходимости рассказывать об этом, — теперь я перебила его. — Господин Тодеу, я знаю про трансатлантическую компанию не понаслышке. Когда-то они похитили меня.
— Что я слышу? — он помедлил, прежде чем заговорить, и приподнялся на локте, глядя на меня снизу вверх, из-под упавшей на глаза пряди. — Похитили? Вас?
— Не заставляйте меня вспоминать об этом, — сказала я тихо и твердо. — Это не самые приятные моменты моей жизни.
— Говорите так, будто в вашей жизни были ещё более неприятные моменты, — заметил он. — Не хотите стать чуточку откровеннее?
Только тут я обратила внимание, что он опять обращается ко мне на «вы», и снова не поняла, что это — знак уважения, или знак того, что мы снова отдалились друг от друга.
— Не думаю, что в этом есть необходимость, — уклонилась я от ответа. — Но думаю, что мне лучше всего уехать прямо завтра…
Я сказала так и вдруг поняла, что никуда не хочу уезжать.
Не хочу покидать этот странный, мрачноватый, но такой уютный дом. Чужой, но ставший мне почти родным. Почти…
— Куда вы поедете?
— Понятия не имею, куда ехать, — призналась я. — Может, вы что-то посоветуете?
— Вы ведь ждёте весны? Чтобы куда-то уплыть? Куда, Элизабет?
Теперь с ответом помедлила я, но потом призналась:
— Домой, господин Тодеу. Я хочу вернуться домой.
— И где же ваш дом?
— В Оливейра-ду-Байру, — сказала я чистую правду, потому что посчитала, что открытие этой тайны мне ничем не повредит. И господину Тодеу и его семье не повредит тоже. — Там живут моя мать и три младших брата.
— Они вас ждут?
— Надеюсь, что да, — ответила я и не смогла сдержать улыбки.
— Не так выразился, — тут же сказал господин Тодеу. — Они знают, где вы?
— Нет, не знают. Я скрывала это от них.
— Совсем ничего не врубаюсь… то есть не понимаю, — он нахмурился. — У вас была возможность дать весточку родным, но вы намеренно этого не сделали? Вы чего-то стыдились? — он взглянул на меня пристально, пытливо.
— Вряд ли можно гордиться тем, что тебя продали, как красивую бессловесную вещь, или… — но тут я замолчала, решив, что сказала и так слишком много.
Но для господина Тодеу этого оказалось слишком мало.
— Или?.. — подхватил он, и его рука накрыла мою руку — легко, осторожно, подбадривая и предлагая открыться до конца. — Ну же, договаривайте, прошу вас.
Несколько долгих и мучительных секунд я боролась с искушением довериться этому человеку целиком и полностью. Рассказать всё, что случилось со мной, попросить защиты, помощи, чтобы он решил все мои жизненные проблемы, защитил и уберёг, как… как птичку в клетке.
От этого сравнения всё во мне взбунтовалось. Нет, так нельзя. Однажды я уже доверилась, позволила посадить себя в клетку. Позволила, чтобы мужчина распоряжался моей жизнью. И чем всё закончилось? Тем, что есть сейчас. Проблем меньше не стало, зато появились новые. И Миэль из нищебродки превратилась уже в преступницу. Так нельзя, надо самой распоряжаться своей жизнью.
Я вытащила руку из-под горячей ладони господина Тодеу, и он не стал меня удерживать.
— Если вы и в самом деле хотите принять участие в моей судьбе, — сказала я, избегая смотреть на него, — то помогите мне найти какое-нибудь тихое и безопасное место до весны. Когда откроется морской путь, я надеюсь, что у меня хватит денег, чтобы оплатить билет до Оливейры…
— До весны вы останетесь в этом доме, — безоговорочно заявил господин Тодеу и улегся поудобнее, устраиваясь головой на диванном валике. — Этот дом спокойным не назовешь, но только здесь вы будете в безопасности. Никто не посмеет тронуть вас здесь. Даже королевские гвардейцы.
— Почему это вы заговорили о королевских гвардейцах?
— К слову пришлось.
Мне показалось, что мой хозяин улыбается, но когда я посмотрела на него, лицо его было усталым и грустным.
— При сложившихся обстоятельствах, — начала я, — мне лучше покинуть ваш дом…
— Трансатлантическая компания заинтересована в красивых мордашках, а не в поимке беглецов, — сказал господин Тодеу. — И даже если что-то случится, у меня здесь больше власти, чем у Гибастиаса. Вы никуда не поедете. По крайней мере, до весны.