Фиалковое зелье

Вербинина Валерия

– Двадцатого апреля, – негромко начал Владимир, глядя куда-то вдаль своими серыми прозрачными глазами, – наш друг Жаровкин пропал из посольства. Как нам удалось выяснить, он для чего-то вел наблюдение за домом графини Рихтер. Вскоре после его исчезновения графиня Рихтер куда-то уезжает, а оба ее дома стоят закрытые. Вы верите в совпадения? Я – нет.

– Ну, смотря в какие совпадения, – весело сказал Август. Он набрал горсть камешков и, зажав трость под мышкой, стоял на берегу и по одному швырял их в воду. –

Если твоему партнеру с первой сдачи приходит четыре туза и со следующей тоже, это просто значит, что он не умеет мухлевать, только и всего.

– Август! – укоризненно сказал Балабуха.

– Я просто высказал свое мнение, – объяснил Добраницкий.

– Ты забыл еще об одном обстоятельстве, – заметил артиллерист, обращаясь к Владимиру. – Пока мы ехали сюда, нас дважды пытались убить. Понимаешь теперь, чем все это пахнет?

Владимир ответил не сразу.

– Я предпочитаю думать, что дуэль и нападение разбойников никак не связаны с… с нашей поездкой, – добавил он, покосившись на Августа. – Иначе получается, что кто-то уже все знает о нас… и намерен во что бы то ни стало нам помешать.

Последние слова он произнес вполголоса, чтобы их слышал один Балабуха, однако от молодого офицера не укрылось, что Добраницкий вытянул шею, пытаясь разобрать, что говорит Гиацинтов. Одно это показалось Владимиру очень, очень подозрительным.

– Друзья, – внезапно промолвил Август, – я должен кое в чем вам признаться. Вы так хорошо ко мне относитесь, а я…

– Неужели ты промышляешь шантажом? – поинтересовался Балабуха.

Август вспыхнул.

– Как вы могли так обо мне подумать! Это же черт знает что такое!

– Он пошутил, – примирительно заметил Владимир. – Так что ты собирался нам сказать?

– Я хотел объяснить, – немного остыв, проворчал Август, – что все ваши неприятности исключительно из-за меня. Я же говорил вам, что я невезучий! И вообще…

Договорить он, однако, не успел, потому что неожиданно его нога скользнула по глине. Добраницкий заверещал и отчаянно взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Трость выпала у него и плюхнулась в воду.

– Караул! – завопил Август. – Моя трость!

Но та уже скрылась под водой.

– Ворона! – сердито буркнул артиллерист.

– Брось, Август, – махнул рукой Владимир. – Пусть ее плывет, купишь себе другую.

– Да на что мне другая, – возмутился Август, – я хочу только эту! Голубчик, – умильно обратился он к Балабухе, – Антоша! Не достанешь ее, а? Вон у тебя какие руки длинные!

Балабуха решительно покачал головой. После пауков он больше всего на свете не переваривал купаний в воде.

– Сам уронил, сам за ней и лезь! – фыркнул он. – Что я тебе, собака, что ли, – бегать за твоей палкой?

– Ах так! – вспыхнул Август. – Я-то, грешный, из кожи вон лез, помогал им, умасливал эту старую ведьму, – господи,

если она мне ночью вдруг приснится, я же в тот же миг отдам богу душу! – старался для них, а они… Тоже мне, друзья!

Владимир почувствовал укол совести. Все-таки Август был прав, и они вели себя явно не по-товарищески.

– Ладно, – решился Гиацинтов. – Сейчас я достану твою трость, черт с тобой!

– Вот спасибо! – растрогался Август. – Вот это настоящий друг, не то что некоторые!

Владимир снял с себя обувь и верхнюю одежду. В воде он чувствовал себя как рыба и ничего не боялся.

– Ну, где твоя трость упала?

– Здесь! – кричал Август, показывая на воду у берега.

– А по-моему, там! – поправил его Балабуха.

Владимир вошел в воду и нырнул. Через несколько мгновений он показался на поверхности.

– Эй, Август! Тут ничего нет!

– Неужели пропала? – запричитал Добраницкий, ломая руки. – Господи, какая красивая трость была, я всю жизнь мечтал о такой! Я не переживу, не переживу этого!

Балабуха, который присел на берегу, покусывая травинку, только укоризненно покачал головой.

– Чудак человек! – проворчал он.

Владимир снова нырнул и, отфыркиваясь, вынырнул примерно через минуту.

– Нет? Нет? – стонал Август. – Но куда же она могла деться? Ведь это озеро, не река, и течения тут нету!

– Наверное, легла в ил на дне, – высказал предположение Балабуха.

Владимир ушел под воду и не показывался так долго, что Балабуха даже ощутил некоторое беспокойство. Однако через некоторое время голова Гиацинтова вновь показалась над поверхностью. В правой руке он сжимал заветную трость и торжествующе помахивал ею.

– Нашел! Нашел! – возбужденно закричал Август, приплясывая и хлопая в ладоши. – Нашел!

– Что так долго? – крикнул Балабуха. – Я уж начал было волноваться!

– Да там на дне какая-то веревка за меня зацепилась! – крикнул Владимир, тяжело дыша. – До сих пор еще не отвязалась, по-моему. – Он бросил трость Добраницкому, который ловко подхватил ее.

– Ну вот и ладушки, – сказал Балабуха. – Вылезай!

Однако, к его удивлению, Владимир только махнул рукой и вновь нырнул под воду.

– Что это с ним? – забеспокоился Август.

– Понятия не имею, – проворчал гигант.

Через минуту Владимир вновь показался из воды и зашагал к берегу, таща что-то за собой.

– Что ты там нашел? – с любопытством спросил артиллерист, подходя ближе. – Клад, что ли?

– Нет, – коротко ответил Владимир. – Просто мне стало любопытно, что это за веревка такая.

И вслед за этим он вытащил из воды здоровенный камень, замотанный в какие-то тряпки и обвязанный веревкой. От долгого нахождения в воде веревка размокла, и один ее конец действительно зацепился за щиколотку молодого офицера.