Фидель. Футбол. Фолкленды: латиноамериканский дневник

Брилёв Сергей

Чтобы обезопасить жителей островов на будущее, британцы разместили теперь на Фолклендах и соседних островах внушительный воинский контингент с самолётами и так далее. При всём сказанном ранее аргумент силы ещё никто не отменял. Главное — этим аргументом грамотно распоряжаться. Возможно, правда, британцы поторопились с выводом войск с Южной Георгии. Произошло это в 2001 году, когда в Буэнос-Айрес летал Тони Блэр. Тогда казалось, что всё в порядке, что аргентинцы больше, как говорится, не полезут. Но с тех пор прозвучали заявления Уго Чавеса. О том, что борьба продолжится. А Уго Чавес — это, как я уже говорил, всерьёз и надолго. Тогда по-новому зазвучали и аргентинские шутки и появились целые новые «комедии».

— А пойдём теперь к тебе домой? — предлагает аргентинский турист англичанке, которую он «закадрил» в интернет-кафе на Фолклендах и они даже

успели там, в кафе, сделать «это».

— А пойдём, — отвечает молоденькая старожилка.

Так занятно оканчивается фильм о путешествии на Мальвины одного современного аргентинского режиссёра. Название ленты — «Fuckland». Понятно, на созвучии с «Falkland». Сначала описывается, как от регистрации в Буэнос-Айресе до выхода в аэропорту островов надо отстоять двадцать восемь очередей. Мало кому захочется лететь со столькими пересадками. Да ещё и по спецразрешению. Но вывод фильма такой: не надо бояться сложностей. Нам, аргентинцам, надо туда правдами-неправдами пробиваться, заводить романы и не предохраняться. Вот так нас, аргентинцев, будет на архипелаге когда-нибудь большинство, и стабильно британские Фолкленды опять превратятся в исконно аргентинские Мальвины.

Пока же жители островов стали полноценными гражданами Соединённого Королевства. И это уже прямая аналогия с тем, что в подобных случаях делает и новая Россия. Потому что ровно по такой же схеме российские паспорта выдавали в Сухуми и Цхинвали. Угроза Фолклендам — это угроза гражданам самого Соединённого Королевства, а угроза Абхазии и Южной Осетии — это угроза гражданам России. Британцы, кстати, такую же схему применили и в отношении жителей спорного с Испанией Гибралтара.

Ну и самое главное. На Фолклендах теперь ищут... нефть! Отбив архипелаг, британцы, с их и без того колоссальным опытом освоения шельфа в Северном море, теперь вовсю осваивают навыки нефтедобычи и в антарктических условиях. А это позволяет им куда лучше подготовиться к моменту, когда всё-таки будет отменён мораторий на разведку недр и во всей Антарктике. У победы на Фолклендах оказались далеко идущие политические и коммерческие следствия.

Петербург, весна 2007 года. Смольный институт. Тот самый исторический зал, где Ленин провозгласил советскую власть и где теперь проводят, может, и менее исторические, но куда более приятные мероприятия. В тот день от имени президента России губернатор Валентина Матвиенко вручала здесь государственные награды большой группе петербуржцев и друзей города. Был там и я [64] . Усаживаюсь, жду начала церемонии, как вдруг кто-то меня трогает за плечо:

— Серёжа, ты?

64

Мне вручили медаль «300 лет Петербургу» как автору идеи переноса федерального вещания программы «Вести» из Москвы в Петербург во время празднования юбилея города, а потом во время саммита «Большой восьмёрки». Постоянные зрители телеканала «Россия», возможно, помнят трансляции из студии «Вести-Нева» напротив стрелки Васильевского острова.

Поднимаю глаза. Ба! Старый знакомый! Начальник Российской антарктической экспедиции Валерий Лукин.

— Валерий Владимирович! Вот это встреча! Какими судьбами?

— Да вот, пришёл орден получить. Почти все, кого ты здесь сегодня видишь, это наши, полярники. Здесь и капитан «Академика Фёдорова», на котором я тогда в Монтевидео приходил, и ещё много кто.

— А что за повод?

— У нас недавно юбилей института был. Вот к нему и приурочили. Теперь, правда, слава богу, о нас не только под юбилеи вспоминают. И финансирование восстанавливают, и, видишь, ордена вручают.

Время «шоковой терапии», когда подтянуть пояса пришлось не только полярникам, к счастью, действительно ушло в прошлое. Антарктические исследования стали проходить отдельной строчкой в российском федеральном бюджете. Вот такие страны не только боятся, но и уважают. Воодушевлённый Лукин , тем временем заваливает меня идеями. О том, что надо бы побывать в Аргентине: в Буэнос-Айресе собираются открыть секретариат Антарктического договора. О том, что миссия предстоит и научная, и политическая: что пока в «ближней Антарктике», на шельфе У Фолклендов идёт поиск нефти, надо тем более пристально следить, чтобы соблюдался мораторий на поиск полезных ископаемых в Антарктике международной. А то такое начнётся!

Я на это рассказываю Лукину

о своей поездке на... Аляску. Ездил туда вместе с делегацией российских специалистов, отвечающих за охрану окружающей среды в районах добычи нефти и газа. А Аляска — это своего рода полигон. И там есть к чему приглядеться.

Ну, например, все в России знают, как нефтяники невольно разрушают тонкий слой почвы в тундре, когда бороздят её на вездеходах. Известно, что на восстановление почвы в такой колее- борозде уйдут десятилетия. У американцев была та же проблема. И вот с недавних пор колонны нефтяников идут к месту добычи только... зимой. Причём впереди идёт машина с водой, которая разбрызгивает её и создаёт дополнительную ледяную подушку. По такому «зимнику» и идёт колонна. Пришли, пробурили, ушли. Весной снег растаял — та же тундра. Весь урон природе — дырочка в земле, откуда торчит труба. Так рационально подойти к решению вопроса умеют только американцы. Но постепенно подходят они и к более важным открытиям, которые позволят совершить технологическую революцию в добыче нефти и газа в Заполярье. В том числе когда-нибудь и в Антарктике [65] .

65

Дело в том. что нефть из-под земли выходит тёплой. А то и горячей. И если класть трубы на вечную мерзлоту, то они нагреваются, лёд тает, проседает, вот труба и лопается. Как решить эту проблему? Американцы уже вроде придумали. И этот задел в Арктике — багаж и для Антарктики с её, как считается, несметными запасами всё той же нефти. Вот для того чтобы такие технологии были у всех, и введён мораторий даже и на разведку антарктических недр. Иначе у одних — уже и технологии, а у других — уже и соблазн. Пока государства-подписанты своих обещаний держатся. Надолго ли? И как воспользуется этой паузой Россия? Успеет ли догнать? В девяностые было не до того. Но всё уже не так плохо.

Вот воодушевлённый Лукин в ответ и продолжает заваливать меня новостями: «Ты помнишь, что мы в январе опять летим в Антарктиду? Полетишь с нами? Ты же в прошлый раз, кажется, так и не добрался? Где-то у Огненной Земли застрял?»

...Вечером того дня, когда мы с Дейнекиным летели на самолёте президента Чили, в Пунта-Аренас для главкомов устроили приём. Клуб офицеров ВВС на берегу Магелланова пролива. Забавный такой клуб. Всё на тему военной авиации. Старые пропеллеры. Фотографии асов в героических позах. Даже стойка бара — крыло списанного боевого самолёта. Пётр Степанович много шутил. Всё норовил выведать у чилийцев, каково лётчикам было в переворот Пиночета бомбить президентский дворец «Ла Монеда». Его чилийские коллеги по понятным причинам больше отнекивались. Дейнекин ещё не знал, что и ему самому в скором будущем предстоят авиаудары по территории собственной страны во время «первой чеченской». Тогда, в середине 90-х, вообще казалось, что наступил, как сказал Фукуяма, «конец истории»: эпоха всеобщего согласия, когда закончилась и холодная война, и вообще все войны.

Так было тогда. А сегодня в Чили возник сайт, на котором разыгрывают сценарии будущей войны за Антарктику, где во врагах Чили — уже и... Китай. Клубок заполярных споров только продолжает запутываться.

Фолкленды действительно были только репетицией.

Часть третья «Малая родина» большого футбола

Задавать мне вопрос, разбираюсь ли я в футболе, — всё равно что спросить жителя Рима, является ли он католиком.

Римлянин — он ведь католик по рождению. Для него площадь Святого Петра в Ватикане — место вечерних прогулок и любовных свиданий. Поэтому к церкви он может относиться... расслабленно.

Вот и я могу относиться расслабленно к футболу.

Я, например, совершенно не боюсь согрешить, признаваясь, что не помню, кто же это в прошлом году играл в финалах Лиги чемпионов в Европе и «Либертадорес» в Южной Америке. Я не помню, как в прошлый раз сыграли «Челси» и «Манчестер» или «Спартак» с «Локомотивом». Меня даже однажды, на вечеринке Русского экономического форума в Лондоне, знакомили с женой самого Смертина, а я даже не среагировал на фамилию. «Приятно познакомиться», — сказал я, раскланиваясь с этой очень приятной молодой женщиной. А раскланявшись, спрашиваю организатора форума Сергея Колушева, который нас и представил, чего он так напирал на её фамилию: «Смертин — это кто-то знаменитый?»