Фиеста в Сан-Антонио

Дейли Джанет

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Солнечный луч согрел Натали своим золотым поцелуем и заплясал на ее лице. Натали зарылась поглубже в объятия сильных рук.

— Я уж думал, что ты собираешься спать до полудня. — Он произнес эти слова низким голосом, уткнувшись в ее волосы.

Натали улыбнулась, крепко зажмурилась и потерлась затылком о его подбородок. Запах мужского тела пьянил, как вино. Она боялась заговорить, боялась выплеснуть обуревавшие ее чувства.

— Натали, ты поразительное существо, —

прошептал Коултер, помогая ей улечься поудобнее и приподнимая за подбородок ее лицо.

— Почему? — спросила она, продолжая улыбаться. Ее голос прозвучал хрипло. Она слегка приоткрыла ресницы, чтобы полюбоваться его красивым лицом. Его глаза, медленно, не спеша вглядывавшиеся в ее лицо, сияли.

Со свойственным ему нахальством он игнорировал ее вопрос.

— Я хочу есть. Вставай и приготовь мне завтрак, — приказал он тоном, который, как ни странно, больше походил на просьбу.

Натали нехотя высвободилась из его объятий и сразу почувствовала, что ей не хватает тепла его тела. В ночной темноте он не мог видеть, как она его любит. Но при блеске яркого дня она не сможет скрыть свою любовь, в которой и сама себе еще не готова признаться.

Коултер слишком наблюдателен, и она не сможет всегда скрывать от него свои чувства, но ей не хотелось так сразу признать, что она любит его безумно, бесконечно, — не сейчас, когда они оба все еще находятся под —впечатлением этой страстной ночи.

Золотистый халат Натали лежал в ногах кровати, и она быстро набросила его на себя, как только встала. Она поплотнее запахнулась и взглянула на Коултера. Он лежал, положив под спину подушку. Белизна бинтов резко выделялась на его загорелом теле. Он смотрел на нее полузакрытыми глазами, лицо его— было странно задумчиво.

— Яичницу с беконом? — спросила Натали. Он утвердительно кивнул. Остановившись в дверях, Натали проговорила: — Все будет готово очень скоро. Принести тебе завтрак в постель?

— Я же не инвалид, — усмехнулся он. — Но если я не приду, когда завтрак будет готов, пожалуй, принеси его сюда.

Часы на кухне показывали почти полдень. Мисси была в школе. Выглянув в окно, Натали заметила, что Фло Донаддсен сидит во внутреннем дворике — по всей видимости, Рики играет где-то неподалеку.

Натали укладывала полоски бекона в специальную сковороду, когда дверь кухни распахнулась. Радостно улыбаясь, она повернулась к двери, чтобы поздороваться с Фло, но это оказался Трейвис. Его красивое мужественное лицо на мгновение застыло.

— Доброе утро, Трейвис, — приветствовала его Натали, не в состоянии скрыть счастья, буквально светившегося в ее глазах.

Трейвис старался улыбаться, но глаза его оставались серьезными.

— Доброе утро, Натали. Я принес почту, — объяснил он свое появление в доме и положил на стол письма и журналы.

— Что-нибудь важное для Коултера?

— Не думаю, — медленно ответил Трейвис. — Вы готовите ему завтрак?

— Да, он еще в постели, — ответила Натали.

Голос ее звучал хрипловато, в нем слышны были отголоски страсти, которую она наконец разделила с Коултером в эти предрассветные часы.

— Вы прямо-таки сияете от счастья! Что, есть особая причина? — сухо спросил Трейвис.

От этого вопроса огоньки в глазах Натали потухли и рука, державшая вилку, застыла.

— Да, — ответила Натали. Она сейчас только вспомнила, что Трейвис к ней неравнодушен.

Он взглянул на нее несколько вызывающе.

— Вы выглядите как влюбленная женщина.

Натали на минуту опустила голову, ей не хотелось причинять ему боль, но ведь она никогда не давала ему повода думать, что отвечает ему взаимностью. Она медленно повернулась к Трейвису, как бы прося у него прощения, но на самом деле она не чувствовала сожаления.

— Вы, конечно, уже догадались о моих чувствах, — тихо произнесла Натали. Ведь Трейвис был на месте аварии, когда она чуть ли не всему миру прокричала о своей любви к Коултеру.

Темные ресницы Трейвиса на мгновение опустились, скрывая выражение боли, промелькнувшее в карих глазах. Потом он взглянул Натали прямо в лицо.

— Я не мог в это поверить.

— Да, это так, — с улыбкой ответила Натали. — Я не променяю свою любовь ни на какие деньги.

Медленно, двигаясь словно во сне, Трейвис подошел к Натали. Не спуская пытливых карих глаз с ее лица, он сказал:

— Я хочу, чтобы вы были счастливы всегда, Натали. Можно мне поцеловать счастливую женщину?

Не раздумывая, Натали приблизилась к нему. Трейвис держал ее лицо в своих руках, как бы стараясь запомнить навсегда каждую черточку. На глаза Натали навернулись слезы, когда она почувствовала, насколько ему боль-но. Он нагнулся к ее губам и хрипло, с затаенной грустью сказал:

— За то, что мне никогда больше не придется обнимать вас, Натали.

И стал целовать ее, пытаясь излить так долго скрываемую страсть. Но это длилось всего мгновение. С глубоким вздохом он отпустил Натали и направился к выходу. Она только успела заметить выражение острой боли, исказившей его мужественное лицо: он прощался с любимой, утерянной навсегда. Ей хотелось позвать его, сказать что-нибудь, облегчить его боль — ведь именно она была причиной его страданий, но Натали не находила слов утешения.

То, что произошло, немного отрезвило Натали. Страдания этого красивого сильного мужчины напомнили ей о том, что у любви есть и другая, оборотная сторона.

Завтрак для Коултера был готов. Выложив на подогретую тарелку яичницу с беконом, Натали поставила ее на поднос, где уже стояли сок, кофе и подрумяненные ломтики хлеба. Тихо напевая, Натали взяла поднос и направилась к двери, но в эту минуту дверь распахнулась — вбежал Рики.

— Привет, Нонни! — весело поздоровался он.