Фиктивная жена генерального
Шрифт:
Я делаю вид, что ничего не замечаю. Отодвигаю стул и сажусь за стол переговоров. Вроде как начальник. Открываю ежедневник и с готовностью послушной ученицы щелкаю шариковой ручкой.
– Записывай, – командует Матецкий, я всматриваюсь в белые незаполненные строчки, а сама боковым зрением пытаюсь понять, как я так жестоко могла ошибиться в этом мужчине.
Мне нравился его высокий рост, привлекательная внешность, и чувством юмора вроде тоже восхищалась в самом начале…
Сейчас четко осознаю,
Я даже его фамилию к себе примеряла – Владислава Матецкая. И один раз думала о том, какие у нас могут получиться совместные дети…
Стыдно так…
– Что писать?
– Прости меня, дорогой Тим. Я очень перед тобой виновата. Сделаю все, что прикажешь, только лишь бы загладить свою вину.
Я ведь поначалу даже успеваю написать «прости» и только потом осознаю, что творю и что этому козлу от меня требуется.
Я еще раз щелкаю ручкой и вообще ее кладу на стол, рядом с ежедневником.
– Ира, – кричит Тим своей секретарше, – закрой дверь в мой кабинет.
Девушка послушно выполняет требование директора, а я как в замедленной съемке фиксирую, что это закрывается не дверь, а словно решетка камеры.
Вздрагиваю при щелчке замка.
Потому что Матецкий не поленился встать и сделать это самостоятельно.
– Влад, чего сидим?
– Я не понимаю вас, Тимофей Антонович…
– Все ты понимаешь, просто дурой прикидываешься. Значит, Ржевскому перепало, а меня обломала? Так не пойдет.
Я с жалостью смотрю на закрытую дверь и понимаю, что без работы я теперь точно останусь, потому что Матецкий просто так не выпустит меня отсюда по доброй воле.
Я же так надеялась, что меня сегодня рассчитают. Где-то глубоко в душе верила, что все судьбоносные решения уже приняты сами собой. И что мне остается их только принять и свыкнуться.
Мягкотелая дурында! Сама ведь могла пойти в отдел кадров и написать это простое заявление на увольнение, а я сидела и ждала, вот и дождалась.
Матецкий не теряет времени даром, подходит ко мне вплотную и дергает ремень на своих брюках.
– Только играем теперь по моим правилам, Влада.
– Конечно, – киваю я благосклонно, а сама украдкой осматриваюсь, где можно что-нибудь ухватить потяжелее.
Тим берет меня за подбородок и хищным взглядом блуждает по моим губам, а затем проводит большим пальцем по нижней, немного припухшей.
Я морщусь от такого личного прикосновения и отстраняюсь.
– Голова болит, – выдаю тут же. – Кружится с самого утра, и тошнит.
Матецкий смотрит с недоверием, проверяет, вру или прикидываюсь. Я для наглядности тяну воздух ноздрями и глубоко дышу.
– Отравилась, наверное, – подвожу итог ко всему вышесказанному.
Сглатываю
Уже уверовав в свою победу, пытаюсь встать.
– Я пойду, может, даже подумаю об оформлении больничного или административного на три дня.
На радостях разворачиваюсь, что игра удается, захлопываю ежедневник, беру ручку со стола. Оборачиваюсь и понимаю, что актриса из меня никудышная.
Этот козел уже стоит со спущенными штанами, и его намерения более чем ясны и даже видны невооруженным взглядом…
***
– Куда? Стой! – кричит Матецкий, когда я с безумным взглядом подлетаю со стула и кидаюсь в противоположную от него сторону.
Мне практически удается побег, очередной.
Но я неудачно цепляюсь ногой за ножку стула и лечу на пол.
Приземление проходит не очень удачно. Вернее, совсем отвратительно, потому что я падаю лицом вниз и ударяюсь о выступающую часть стола.
Я очень терпеливая девочка, и с болевым порогом у меня все хорошо. Но сегодня точно не мой день.
От удара звенит в ушах, по ощущениям голова сейчас расколется, как грецкий орех. А мое правое веко раздувает с невероятной скоростью. Я боюсь даже дышать. Начинаю громко всхлипывать.
– Ты это чего, Макова? Не вздумай! – проговаривает Матецкий и в спешке начинает натягивать свои штаны обратно.
Я не совсем хорошо соображаю и начинаю голосить на весь кабинет.
– Больно! – я всхлипываю по-настоящему, не прикидываюсь. – Не трогайте меня!
И, видимо, такой эпизод сложно пропустить, дверь хоть в кабинете и дорогая, да и шумоизоляция на среднем уровне, но мой звонкий голос слышат все сотрудники нашей фирмы.
Реакция окружающих не заставляет себя долго ждать. Когда замок в двери щелкает, на пороге появляется Антон Сергеевич Матецкий – отец Тима.
– Какого… здесь происходит? – брань легко слетает с языка мужчины, и в целом есть от чего себе позволить ругаться по-черному.
Стул перевернут, Тим возвышается надо мной с выдернутой из брюк рубашкой, а я на полу с красным лицом и даже, возможно, с огромным фингалом под глазом (проверить свой ушиб я так и не решаюсь).
– Рехнулся?! – Матецкий-старший стервятником смотрит на родного сына. – А ты чего орешь как потерпевшая? – более тихо уже уточняет у меня мужчина.
Хотя я готова поспорить, что его воображение уже услужливо подкинуло нужный эпизод. В котором его сын меня домогается и, возможно, даже бьет в порыве страсти.
– А у меня… – я продолжаю голосить.
– Что у тебя? – спрашивают мужчины не сговариваясь.
– Производственная тра-а-авма, – я еще пуще реву. – Мне нужно в травмпункт, а еще лучше вызовите скорую помощь.