Философия как духовное делание (сборник)
Шрифт:
Итак: воспитание внутреннего опыта – к знанию, красоте, добру и праву – возможно именно потому, что эти внутренно постигаемые предметы имеют объективный, общий для общающихся, единый состав.
Задача в том, чтобы самому предметно пережить сущность права и помочь это сделать другому. Преподаватель, не имеющий сам уверенного предметного видения предмета, не может преподавать надлежащим образом. Он не знает сам, что в предмете, «не был с ним» и потому не знает, «как туда попасть и как туда вообще попадают». Потому не может и помочь другому. Преподавателю права необходимо начать с того, чтобы обратиться к самому себе и пересмотреть в деталях свое собственное правосознание. Упразднить одно, изменить другое, укрепить третье. Заняться своим опытом, опредметить его и затем, после всего, поставить себе вопрос – что я делал, перевоспитывая его в себе. Я хотел бы выразить это так: надо «заболеть» вопросом
I. (Введение).
В душах людей есть полу-осознанные стороны жизни. Это не значит, что они – духовно незначительные. Это может быть потому, что их сущность и значение противостоит своекорыстному интересу и близорукому воззрению повседневного сознания. Часто люди готовы удивиться тому, что у них есть свое мировоззрение, вкус, совесть, правосознание. Люди живут этими сторонами и тогда, когда не подозревают этого: тогда эти функции или состояния души определяют их поведение незаметно, бессознательно и сами чаще всего оказываются деградированными. Людям неизбежно иметь хотя бы тупое мировоззрение, дурной вкус (не Вкус), глухую совесть, уродливое правосознание.
Итак, людям неизбежно иметь правосознание. Правосознание генетически предшествует положительному праву. Это сознание о разноценности внешних социальных поступков. Даже злоупотребляющий идеею права исходит из того же сознания, хотя разрешает неверно вопрос, оперирует неверным критерием и компрометирует идею права.
Слагается трагикомедия, характерная не только для правосознания: каждый из нас связан с вершинами духа, но только через свой собственный, замкнутый, индивидуальный, внутренний опыт. Здесь единственный источник для познания и суждения об истине, добре, красоте, справедливости; необходимо подлинное испытание и самостоятельная проверка. Люди забывают об этих условиях: не ищут подлинности опыта, предметности и адекватности знания, основываются на личной склонности, довольствуются субъективным мнением. Возникает недостойное и комическое зрелище, претендующая, посягающая разноголосица, шумливый базар, где каждый выхваляет свой никуда не годный товар; сверхличная очевидность подменяется самоуверенностью, ум блуждает, колеблется, хватается за то и за это и, наконец, приходит к бесплодному и беспочвенному релятивизму. Утрачивается вера в возможность истинного знания, единства добра, объективности красоты, в правое право. С верою гаснет и воля к ним. Личная корысть остается единственным руководителем, и жизнь незаметно вырождается. Самые условия существования права благоприятствуют этому вырождению. В праве, по-видимому, все относительно. Право обусловлено: местом, временем, интересом, силою и случаем. Запретное позволяется и предписывается поочередно во времени: сейчас здесь – завтра там право различно. Содержание права всегда достаточно неопределенно и относительно.
Современное правосознание вырастает в этом убеждении. Оно проникнуто глубоким релятивизмом и не знает, что оно может и должно быть иным. Незаметность возникновения релятивизма и выгодность его для интереса узкого и себялюбивого упрочивает его: темнота порождает зло, а зло поддерживает темноту. Люди не верят в право и его объективную ценность, не уважают его, не любят его и культивируют только в меру личной корысти. Правосознание сводится к запасу непродуманных сведений из области положительного права и умению своекорыстно пользоваться этими сведениями. О праве люди вспоминают только по случаю своей собственности и квартиры да еще при виде полицейских чинов, здания суда или толпы гонимых по улице беспаспортных. Необходим радикальный духовный пересмотр правосознания: жизни души и ее содержаний.
II. Право для большинства людей характеризуется так: другие люди, облеченные властью, хотят, чтобы я соблюдал такие-то формальности в устроении своей жизни. Если даже допустить, что это так, то все же этим обозначено только положительное право, а между тем положительное право есть нечто подчиненное и вторичное. Первенство и основная природа принадлежит праву естественному. В чем их отличие?
Предварительно: естественное право есть право, основывающее свое значение не на постановлении людей, а на самом основном способе бытия человеческого духа на Земле. Значение его проистекает из ценности духовной жизни; содержание его определяется способом этой жизни и ее необходимыми видами. Что это за способ? Что за виды? В чем эта ценность? Что такое дух человека, в отличие от его души? Все это разберется в свое время. Если не успеется, то найдется в моей статье (отсылка).
Теперь установим: всякое положительное право есть более или менее несовершенное видоизменение естественного права. Сознание естественного права дает естественное правосознание. Сознание положительного права дает положительное правосознание. Второе есть всегда более или менее несовершенная модификация первого. Следовало бы начать изложение с корня. Но для доступной наглядности мы начинаем с внешней поверхности, с явления. Итак: в чем сущность положительного правосознания.
Положительное правосознание есть, прежде всего, знание положительного права. Но это не значит, что им оно и исчерпывается; однако знание это необходимо. Народ, не знающий законов своей страны, ведет внеправовую жизнь или довольствуется самодельными и неустойчивыми зачатками права. Не знать своих обязанностей – как блюсти их? Как противостать вымогательствам воеводы или ростовщика? Не знать своих полномочий – значит превышать их и уступать силе. Не знать своих запретностей – или быть невменяемым, или жить безудержно.
Результаты незнания: произвол сильного и запуганность слабого, невозможность жить в праве и по праву, невменяемость – от неведения; неведение не предоставлено; невменяемость – унизительна. Народу необходимо и достаточно знать законы своей страны – этого требует самая сущность правовой жизни. Право говорит на языке сознания – к сознанию – ради знания – и соответственно знанию поведения. Кому – можно, должно, нельзя – субъект права. Право – от мысли – к мысли – и через нее к воле. Недопустимо, чтобы народу было недоступно право его страны: обилие неграмотных в стране, написанность на чужом языке (рецепция римского права в Средние века; латинская служба у католиков; вырождение религии; «помилось» и «жезаны»4), скрытость текста от народа (понтифы; поступок тирана Дионисия), сложный, запутанный, непонятный текст. Возникновение иерархии корыстных посредников, дань за отыскание правоты, безнадежные дела, кривотолк, запутывание, представительство у обеих сторон. Вырождение права от невозможности принять его непосредственно в сознание – народа.
Однако само знание положительного права должно быть предметным. Особый подход: право имеет свое, объективно данное содержание, имеющее свой определенный и законченный смысл. Этот смысл был ранее кем-то подуман и облечен в слова. Ныне он должен быть точно выяснен и неискаженно понят. Положительное право дается как система тезисов для адекватного уразумения. Необходимо, чтобы к этому предмету приспособились восприятие, внимание и мысль. Необходим добросовестный и беспристрастный теоретический подход; он воспитывается только наукой и научным преподаванием. Он свойствен не только ученому; иногда именно ученые им не обладают, руководствуются в преподавании практическими нуждами, готовят беспринципных практикантов. Интерес и совестное отношение к «точному смыслу закона» может быть и у простого человека. Но справиться с этой задачей ему будет трудно за отсутствием привычки научно мыслить вообще и юридически в частности.
Развитому правосознанию присуща непоколебимая уверенность в том, что право и закон имеют определенное объективное содержание. Задача в том, чтобы его адекватно понять. Право, в его зрелом виде, есть норма; норма имеет форму тезиса, выраженного в словах; норма есть правило внешнего поведения, оно устанавливает известный порядок, как имеющий юридическое значение (например, позволенный, предписанный, воспрещенный). Это грамматическое предложение; за словами его смысл; смысл в форме тезиса; тезис имеет определенное объективное содержание: это правило поведения – должного – норма, а не описание единичного факта и не позитивный закон, говорящий о постоянном и необходимом в действительности. Содержание права подумано и определено мыслью: смысл. За каждым грамматически данным словом понятие со своим содержанием. Все понятия сводятся к двум, сложным, слагающимся в тезис: понятие человеческого субъекта, образ действий коего регулируется, и понятия известного внешнего поведения, предписанного, позволенного или воспрещенного.