Философия как духовное делание (сборник)
Шрифт:
Знать право знать норму знать логический смысл и ее нормативное содержание. Предметное право видит в нем логический тезис и правило поведения.
а) Изучение права как тезиса. Правовая норма стоит в ряду смыслов. Формально-логическое рассмотрение. Каждое понятие должно быть раскрыто в перечислении родовых и видовых признаков (ничто само собою не разумеется). Логико-анатомическая задача – чисто теоретическая. Верность теоретической задаче повышает уровень правознания, правосознания и правотворчества.
Удаляется: шаткость терминологии (1 понятие 2 имени), неустойчивость разумения (1 название 2 смысла), неопределенность в понятиях, логические пустоты, лишние термины, создается классификация юридических понятий, обнаружаются смысловые
В результате: создается научная основа для толкования и применения права, открывается борьба с юридическим кривотолком, повышается техника правотворчества, крепнет уровень правосознания в стране.
Записывание права и логическое тезирование его появляются в истории неслучайно. Verba volant – scripta manent5. Верное решение спора должно быть сохранено, повторено и распространено; энергия сэкономлена, пусть будет то же самое во всех одинаковых случаях.
Именно мысль имеет дар фиксировать и точно утверждать сущность, подведение под законы тождества и противоречия. Это дает возможность сохранять, накоплять, упрощать правила, устрояющие жизнь, дисциплинировать произвол и инстинкт силою разумной тождественности, приучать людей к самоограничению и увеличивать тем бесспорную сферу в человеческих отношениях, справедливо уравнивать одинаковое в жизни людей. Все это необходимо для разумного, мирного и равного порядка.
b) Изучение права как нормы, т. е. правила поведения. (Иногда оба изучения сливаются; вопрос предполагает первое и на нем стоит.)
Право устанавливается уполномоченными субъектами в установленном порядке – вне этого не право;
I. Формальные вопросы: кем и в каком порядке установлено? могут быть нормы, посягающие на звание правовых и на достоинство значащих без всякого основания, возможны произвольные воления, превышающие компетенцию, имеющие за собою лишь силу. Чтобы не противиться произволу, надо уверенно знать и предметно знать, где право. Правое сопротивление произволу – средство борьбы за право, сила духовной правоты может победить силу. Знание права входит в самую сущность правосознания.
II. Содержательные вопросы: каждая норма дает два критерия для рассмотрения человеческой жизни:
1) Что именно: какие действия и состояния людей – имеют вообще правовое значение – могут быть правомерными и неправомерными (в отличие от иррелевантных6).
2) В чем именно состоит правовое значение этих действий и состояний. Для каких субъектов какие устанавливаются полномочия, обязанности и запретности.
Итак: каждая норма говорит: какие именно действия и состояния людей, для каких именно субъектов устанавливают какие именно полномочия, обязанности и запретности и с какой санкцией. Всего 12 вопросов: что, кому, при каких обстоятельствах позволяется, воспрещается, предписывается.
Посему:
а) Необходимо методическое мышление; научная лаборатория, движение к истине – здесь, как везде, – трудно и ответственно. Положение юриста особенно трудное – крикливый голос повседневной борьбы за существование, тайный шепот личного, группового и классового интереса, рост правосознания заставляет сильного искать видимости права и правоты – отсюда власть ищет продажные души, готовые приспособить право. Теоретическая, практическая и этическая важность предметности в юридической науке. Народное правосознание стоит на высоте только там, где на высоте стоит юридическая наука. 4 порока: пристрастие, непредметность, невежественность, продажность юриспруденции. От них вырождается самая сердцевина правового мышления, теряется уважение к праву, ученый становится подьячим и вырождает духовную жизнь.
b) Необходим живой контакт между юридическою наукою и сознанием масс. Содержание положительного права должно быть не только доступно сознанию масс – но фактически ими усвоено.
Положительное правосознание состоит, прежде всего, в том, что человек знает о существовании положительного права, о своей связанности им, о том, что у него единый и определенный смысл, неизменяемый по произволу и интересу, о том, что содержание его таково-то: т. е. что мне по праву, при каких обстоятельствах, с такой-то санкцией, в таких-то пределах, то-то – можно, то-то – должно, того-то – нельзя.
Итак: объективное содержание условно назовем его смыслом; субъективное осознанное содержание его – его понятием.
Тогда: положительное правосознание состоит, прежде всего, в том, что человек переживает понятие положительного права адекватно его смыслу. Но это не все.
Вторая основа правосознания: право переживается как имеющее объективное значение, ему свойственно особым специфическим образом значить.
Первая встреча с правом обнаруживает: не все возможные и действительные поступки имеют одинаковое правовое значение. Не все предусмотрены; есть такие, о коих ничего не говорится. Предусмотренные деяния имеют особый характер: с ними связываются какие-то характеристики, изменения и последствия, они сохраняют свое значение, даже если кто-нибудь не захочет их признать; сделает вид, что «их нет»; жизнь сплетена сетью позволенностей, обязанностей и воспрещений, она узнаётся из записанных правил – в коих ничего не говорится о «в частности», а только о «вообще». С этой сетью «можно» нередко не считаться – ускользнуть; часто за это ничего не полагается – lex imperfecta7; иногда полагается неприятность – но от нее можно ловко уклониться; правопорядок лишен природной неукоснительности, запретное остается осуществимым, обязательное не становится неизбежным, позволенное не становится доступным. Закон природы нельзя нарушить – только жить по ним, комбинируя их целесообразно; закон правовой допускает сочетание законных событий с незаконными, нарушение и преступление. Но ведь «закон» – это то, что по самой сущности своей – «так, всегда». Следовательно, право не следует называть «законом», нет безвыходности – сила его слаба – он может и «не быть». Следовательно: право есть иллюзия, наваждение, фантазия: внешней реальности у него нет, внутренняя – воображена и часто не состаивается, эмоции вызывающие, оно создано воображением; право есть эмоциональная фантасма, вроде двойника – присмотреться и познать разоблачить и упразднить.
Конец правосознанию: если сознавать право все равно что иметь клубок субъективных эмоций, посвященных реакции на мнимые, воображенные повеления, предоставления и запрещения. Весь вопрос о праве начинается только там, где допускается, что не все, кажущееся правомерным, на самом деле правомерно. Право есть нечто по самой сущности своей противостоящее мнимому праву, право есть нечто, в самом деле, объективно обстоящее, предметно определенное, значащее, само, где есть предмет, где возможен спор, где есть, следовательно, тождественный себе смысл и состязание о правовой истине, но смысл постигается не аффектом и не воображением – а мыслью. Право переживается не в виде случайных, не основанных «нормативно-атрибутивных» толчков и побуждений; оно предметно восприемлется и обоснованно испытывается как объективно значащее установление. Нужен опыт объективно-значащего содержания и на основании его убеждение в действительной наличности предмета с объективным значением (об этом достаточно было говорено в первом полугодии).