Философия. Книга вторая. Просветление экзистенции
Шрифт:
С изумлением или со стыдом, с ужасом или с любовью я узнаю опытом из своих поступков, как именно я есмь; я могу даже, внезапно приходя в чувство, сказать себе: так вот, значит, ты каков! Каждый день я узнаю, что я зависим от бытия моей самости, которым я не абсолютно обладаю, с которым я обращаюсь, которое я направляю, содействую ему и сдерживаю его, которое, вполне осмысленным образом, становится для меня в своей данности предметом возможного психологического изучения, тем бытием, которое я есмь в себе самом, и которое получает явление в течение моей жизни: это - мой характер.
Но то, что я есмь в самом себе, как это положительное: таков уж я есть, - оно также дано мне, однако же, не так, как вещи вне меня. Эти вещи существуют для меня как абсолютно иное, не как они сами, - я же в себе самом есмь бытие, которое делает и тем самым есть и является себе как то, чем оно само в то же время может быть, но что заметить может только в своей свободе. Поэтому нечто во мне не соглашается
4. В мыслимом я не получаю достоверности себя как целого.
– Три раза я получал ответ на вопрос о том, что я такое. Я говорю «я» в трояком смысле слова, но каждый из смыслов был только одним способом бытия-Я, а не собственно мною самим.
Я есмь сознание вообще; ибо я, как и всякое другое сознание, могу рационально (verst"andig) мыслить, понимать и признавать всеобщезначимое. То, что я есмь это сознание вообще и в нем безличен, придает мне специфическое достоинство. Без него я не мог бы быть самим собою.
Я, в аспектах Я, как наполненных аспектах, есмь действительность моего существования, этот конкретный индивидуум здесь и теперь. Иначе как в этих аспектах, я вообще не мог бы являться.
Я, в моем так-бытии как характере, есмь относительно устойчивый состав того, в качестве чего я дан себе, хотя лишь как мыслимый и логически выводимый, но все же с неизбежностью предполагаемый как основа моего явления, поскольку я познаю сам себя. Без этого так-бытия я не имел бы никакой стабильности существования.
Таким образом, то, что я есмь, не образует для меня никакой тотальности. В бытии-Я вообще, в аспектах моего Я, в моем так-бытии как характере я подступаю к границам. Но те неизбежные мысли, в которых я пытаюсь сделать самого себя предметным для себя, косвенно приводят к некоторой ясности. Прежде всего, тем, что дают всякий раз заметить незавершенность: я есмь еще и другое. Далее, тем, что всякий раз отделяют мыслимое в них от меня самого, который вновь изымает себя из всякой предметности, когда просветляется ею. Возникает косвенное знание обо мне (um mich), которое не есть знание про меня (von mir). Самость больше, нежели все доступное знанию (Das Selbst ist mehr als alles Wissbare). На тех путях, благодаря которым я становлюсь для самого себя объективным, я поэтому в состоянии необъективно удостовериться в самом себе как возможности. Правда, объективировавшееся (das Objektivgewordene) есть как бы единственный язык, благодаря которому я есмь. Но мое активное сознание, которое может всерьез говорить «я сам», избирает этот язык, релятивируя в то же время всякую предметность, вступившую из самости в явление.
Если бы я, антиципируя, превратил себя во временном существование в целое в некотором образе, в котором бы я благодаря тому, что я такое, знал, кто я такой, то я бы обманывал себя. Только в метафизическом трансцендировании, которое может совершиться только на основе истоков, которые еще только предстоит уловить в просветлении экзистенции, я, правда, могу обратиться к своему бытию в совершенстве временного существования, так, как если бы мое знание пребывало в вечности (Nur in einem metaphysischen Transzendieren, das erst auf Grund der in der Existenzerhellung noch zu ergreifenden Urspr"unge erfolgen kann, wende ich mich wohl zu meinem Sein in der Vollendung des Zeitdaseins, als ob mein Wissen in der Ewigkeit sei). Но именно в присутствии всякого завершения моего образа себя мне становится достоверно ясной фактическая незавершимость во времени. Только благодаря этому впервые по-настоящему пробуждается мое сознание возможности быть самим собою, посредством которого я знаю себя не как какое-то бытие, а скорее, проблематически, как становление и как будущее. Удостоверение в себе в метафизическом трансцендировании происходит скачком, предполагающим другой скачок: от моего опредмечивания себя для себя ко мне как свободе (von meinem mir Gegenst"andlichwerden zu mir als Freiheit). Относительно всего действительно ставшего от меня остаюсь я сам как возможность: относительно ставшему объективным составу Я остаюсь я сам, а стало быть, как свобода.
Если бы я сам, не становящийся для самого себя предметом, был только тем бытием,
Само рефлексия
1. Бытие-Я и саморефлексия.
– В изъятии себя из бытия-Я сознания вообще, из богатства аспектов, в которых я эмпирически являюсь себе самому, из данного так-бытия моего характера заключено некое отношение к себе самому, а в нем и начаток для нового овладения самим собою. С деловитой объективностью я проверяю, что я такое, и нахожу только некое изобилие всегда партикулярных фактических обстояний; но сверх того я проверяю, что я подлинно есмь, и вижу, что это зависит еще от меня самого (noch an mir selbst liegt). Я есмь то бытие, которое тревожится о себе самом и в самоотношении еще решает, что оно такое.
Если, после того как все объективные мои усилия дали промах, я все еще говорю «я сам», то я уже не просто подразумеваю нечто, но делаю нечто: будучи одновременно одним и двумя, я есмь к себе (bin ich zu mir), т.е. я отношусь к себе самому, но отношусь не только рассматривая себя, но действуя на себя (auf mich wirkend). Возникает вопрос: могу ли я знать себя только через свою внутреннюю деятельность, и не есмь ли я, стало быть, не только то, что является себе, но также и то, что создает себя (sich schafft). На этот вопрос предстоит ответить и «да», и «нет»: я не могу быть самим собою, если я не хочу, и я уже не есмь я сам, если я хочу быть самим собою; правда, я становлюсь, создавая себя; но если я есмь я сам, то я себя не создал. Относиться к себе самому еще не значит быть самим собою, но значит: ожидать себя в некоторой внутренней деятельности. В сущности этого отношения-к-самому-себе как истока самобытия возможность моего тождества с собою в некотором сделавшемся предметным составе коренным образом упущена. Поскольку я активно отношусь к самому себе, я есмь только возможность самобытия. Поэтому во времени я никогда не бываю для себя концом и завершением, не знаю себя самого, но достоверно сознаю себя самого лишь поскольку я есмь я сам.
Если, к примеру, я скажу, пребывая в непосредственных способах своего знания о себе, что силой своей воли я не могу быть, но что я в самом деле есмь только то, что я в качестве сознания вообще устанавливаю как мои эмпирические явления и мой характер, то следует задать вопрос: как я живу в таком случае, если действительно верю подобной речи? Или я живу для собственного удовольствия и склонности, как придется, или же - в отчаянии, поскольку нет никакого смысла (da kein Sinn ist). И то и другое - непоследовательно. Прежде всего: Я ни в какое мгновение не могу жить действительно без смысла: Уже путь случайной склонности и удовольствия сам есть некое решение; в утверждении своего так-бытия заключается в то же время акт воли, избирающей бессмысленность и неизбежно составляющей некий - пусть отрицательный - смысл, при котором из возможной экзистенции остается в силе вопрос: действительно ли я желаю этого смысла, или же скорее я обманываюсь и скрываюсь от себя. Далее: отчаяние подталкивает меня к самоубийству; этим самоубийством я говорю, что моя жизнь бессмысленна, но что я хочу, чтобы она имела смысл, потому что в бессмысленности я не способен быть самим собой. Самоубийство как активный поступок становится тем смыслом, которым я отрицательно наполняю существование; оно есть решение, в котором заключено подлинное, пусть и отрицательное, самобытие, которое только теперь могло бы начаться и вновь уничтожило бы самоубийство в вечности, трансцендируя его.
– Сущность и ситуация человека таковы, что он должен спрашивать о смысле и поступать осмысленно: у него остается только выбор, но вообще не выбирать он не может, потому что перед ним снова и снова появляется некий выбор, который он и совершает активно или пассивно. Если человек хочет последовательности, то, даже и не зная смысла с абсолютной уверенностью, он не может перестать задавать вопрос о смысле и всякий раз в меру своих сил осуществлять смысл. Он есть бытие, которое помогает или не помогает себе обрести себя, коль скоро растрачивает или сознательно избирает свою возможность (Er ist das Sein, das sich zu sich verhilft oder nicht verhilft, indem es seine M"oglichkeit vergeudet oder ergreift). Но если человек не хочет последовательности, то это опять-таки будет в нем отрицательной волей к смыслу (negativer Sinnwille); тем самым он должен был бы перестать действовать осмысленно, никак более себя не проявлять; он разорвал бы все, и стал бы словно умышленно безумным, поскольку в его существовании еще встречались бы обрывки смысла.