Финанс-романс. В дебрях корпоративной Европы
Шрифт:
Скорее всего, Франк – «страж». Его больше всего настораживает, не буду ли я собирать и перераспределять важную информацию без его ведома. Значит, нужно подчеркнуть, что я из очень консервативной и зарегулированной немецкой компании с четко регламентированными коммуникациями и святым преклонением перед начальством, поэтому я знаю свое место и собираюсь многому у него, Франка, научиться.
Вторая встреча проходит на автопилоте, и из нашего часового разговора я не помню ни единого слова – была уставшая и нервная. Мне не нравилось втираться в доверие таким способом, но нужна была эта работа и эта страна, поэтому я решила, что все остальное будем решать потом. Спустя еще пару дней у Франка не осталось никаких сомнений.
Германия осталась в прошлом. Это была хорошая школа. После трех лет счастливого и во всех смыслах удачного брака я прошла через утомительные формальности развода со страной, куда когда-то
Германия не отпускает людей с миром, тут принято заключать долгосрочные контракты, от которых не так-то просто избавиться: страховка, увольнительный бонус, выходная рекомендация, банковский счет, налоговая декларация, номера на машину – все становится полем битвы не на жизнь, а на смерть. Я победила, мне достался дом и все, что я заработала за время нашей совместной жизни.
Особенная интрига была связана со сдачей внаем дома. Нам пришлось объясняться с банкирами, выдавшими ипотеку. Их, конечно, можно понять: они ссудили несколько сотен тысяч евро странным русским, которые вскоре после покупки неожиданно надумали покинуть страну и укрыться в герцогстве, которое европейцы путают с Лихтенштейном, американцы считают швейцарским кантоном, а банкиры соседних стран проклинают за низкие налоги и строгое соблюдение секретности вкладов. Нас хотели заставить продать дом и вернуть деньги, но не на тех напали. Мы решили его сдавать. Вдруг еще вернемся? В итоге мы нашли расторопную маклершу, родом из Таиланда, которая подыскала для нас прекрасную семью экспатов, и банкиры остались довольны обеспечением кредита.
Как же я хотела жить в Германии – буквально из кожи вон лезла. Ну приехала, ну пожила. Думала – навсегда или хотя бы надолго. Пытаюсь обобщить ощущения от этой страны, и получается, что все они очень яркие и насыщенные. Скучно не было. Дружба загоралась с первого взгляда или с первой эсэмэски.
Если радость, то эйфория – от просторов, больших расстояний, быстрых поездов, многообразия на прилавках, больших денег, скорости перемен на работе, количества новых проектов и возможности каждый день узнавать что-то новое и удивляться. Ну а если разочарования, то такие раны и обиды, которые не скоро забудутся.
Мерный колокольный перезвон в течение трех лет успокаивал меня по утрам. Он внушал мысль, что есть кто-то, в чьи обязанности входит следить за размеренным течением жизни. Этот кто-то в случае чего поддержит и направит на путь истинный. Было приятно наблюдать аккуратненьких бабулек, только что из парикмахерской, садящихся на свой аккуратненький велик и сосредоточенно уезжающих вдаль. Каждое утро я шла на работу мимо булочных, соблазнявших ароматами корицы и капучино. «Долой целлюлит», – говорила я себе, но не всегда убедительно. Витрина с булочками и пирожными – образ, лучше всего характеризующий суть немецкой жизни: сладко и вредно.
В Германии я впервые в жизни ощутила смену времен года, насладилась каждым сезоном в отдельности. Все были неповторимы и по-немецки основательны. Зима – это прогулки по рождественским рынкам, которые из года в год радуют, как в первый раз. В Германии они начинаются обычно за четыре недели до Рождества и представляют собой маленькие городки из лубочных деревянных домиков-прилавков, с которых владельцы (часто они же и производители) продают елочные украшения, вязаные шарфы, шапочки для детей и взрослых, самодельные ювелирные украшения из натуральных камней и конечно же традиционный глювайн, сосиски в булочках, запеченную картошку с кварком (мягким сыром), вафли с вишневым вареньем и мои любимые Reibekuchen (немецкий вариант картофельных оладьев или драников), которые почему-то принято подавать со сладким яблочным муссом. Под рождественский рынок обычно отводят главные площади. Немцы стремятся побывать на нескольких, например в своем городе и в соседних, а потом на работе делятся впечатлениями. Сезон покупок открывается в декабре поисками подарков на Рождество, плавно переходит в январские распродажи и завершается в феврале рейнским карнавалом, на который я как истинный житель Дюссельдорфа смотрю несколько свысока. Празднование начинается в «бабий четверг». Ровно в 11 часов 11 минут все прекращают работать, власть переходит в руки женщин и начинается обрезание мужских галстуков. Чем больше
В марте расцветают немецкие парки и наступает пора велосипедистов, роллеров и бегунов, которые соскучились по возможности заниматься спортом на свежем воздухе. Каждую весну мы покупали очередной велосипед, давая себе обещание начать всей семьей кататься вдоль Рейна и любоваться буйством весенних красок. Еще одно сезонное безумство – устройство сада. Новый гриль, фиалки в маленьких горшочках перед крыльцом и конечно же переживания по поводу того, зацветут или нет редкие сорта каких-нибудь акаций или гиацинтов. В конце мая или начале июня горожане извлекают из подвалов маленькие чугунные стулья и столики с витыми ножками, располагаются перед домом, чтобы переброситься парой слов с соседями, понаблюдать за играми детей и оценить свою и чужую готовность к негласному садовому соревнованию. Для тех, кто к этому равнодушен, остаются ягоды и мороженое с передвижных лотков. И да здравствует офисная жизнь без колготок, а также пешие прогулки по горам и открытые бассейны по выходным!
В конце весны открываются уличные террасы и начинается сезон спаржи. Супы из спаржи, пюре из спаржи, спаржа в различных сочетаниях с рыбой и мясом – это майское наваждение. В каждом ресторане в это время года непременно есть особенное «спаржевое меню». В отличие от более южных частей Европы, в Германии обеды и ужины на свежем воздухе далеко не ежедневная рутина, а особенное летнее переживание. Пожарить мясо на гриле или посидеть с кружкой пива на Рейнском променаде – это событие.
Мое любимое время в Германии – это октябрь. Есть даже такое выражение «золотой октябрь», пора желтых листьев, все еще яркого, но гораздо более мягкого и уютного солнечного света, открытие сезона кашемира, новых шарфиков и пашмин – потому что для пальто еще рано, а в одном жакете уже прохладно. Во время вечерних пробежек в парке часто встречаются зайцы и ежики, и те, и другие – животные сумеречные, а настоящие сумерки начинаются именно в это время. Корицу и мускатный орех начинают добавлять почти во все блюда и напитки – печеные яблоки с корицей, булочки с корицей, кофе с корицей, мясной соус с корицей. Все уже вернулись из отпусков, похвастались загаром и обновками, конец года и подведение итогов не за горами.
На память коллеги из KPEY подарили мне книги о Бонне и Германии, англо-немецкий словарь финансовых терминов и выражений, а также фотоальбом с пожеланиями на четырех языках. Зачастую предложение начиналось на одном языке и заканчивалось на другом. Именно так и шла работа. Даже те из коллег, с кем мы почти не пересекались, написали очень трогательные слова – например что мне пойдут на пользу перемены и что аристократический дух Люксембурга преобразит мою жизнь. Одни замечали, что у меня embedded savoir vivre [52] , другие – что до меня никогда не встречались с таким количеством smart outfits [53] и будут скучать по моей шапочке, похожей на торт! До сих пор я считала, что embedded бывает только лизинг, хедж или деривативы.
Глава двадцать первая На новом месте
Переезд в другую страну – это всегда кризис. Речь, конечно, не о бытовых сложностях, хотя их хватает (иногда прямо оторопь берет, когда вдруг понимаешь, что не знаешь номера «Скорой помощи» или под рукой не оказывается жизненно важного документа). На новом месте все твои убеждения проходят проверку в непривычных условиях.
Самым сложным был, конечно, первый переезд в Финляндию. Мне почему-то казалось, что жизнь наших соотечественников за рубежом состоит из бесконечных праздников и побед. А как же иначе, ведь мы такая талантливая нация. Умеем адаптироваться к любым условиям, готовы учиться и работать не покладая рук. Это в своей стране не получается развернуться из-за экономических и политических сложностей, а на европейской-то благодатной почве сам бог велел!