Фиолетовый яд
Шрифт:
– Скоро здесь пройдёт Дэвид, – сказала Мари.
– Ты же сказала, что он глупый. Ты сказала, что все мальчики глупые, – тонким голосом возмущённо проговорила Мак.
– Да… – лицо девочки зардело, но она постаралась скрыть это. – Мы прячемся от него.
– Зачем? – Маккензи сложила руки на груди.
– Как зачем? – Мария попыталась сделать серьёзное лицо. – Ты же не хочешь, чтобы всякие мальчики доставали нас своей глупостью. Вот мы и прячемся… от их глупости.
– Как скажешь, Мари, – этот ответ устроил Маккензи.
Вскоре, когда казавшийся
Она всегда приятно пахла, держала себя в форме, старалась красить волосы в каштановый цвет, чтобы не показывать седину. Её некогда прекрасное пропорциональное лицо, правда, стало уже совсем не то. Одни голубые глаза, как говорил дедушка, «сияют, будто звёзды, сквозь время».
– Сколько говорить вам, девочки? – властный холодный голос бабушки вызвал мурашки. – Не играйтесь в моих цветах! Они живые!
Мария с того момента навсегда запомнила взгляд Дэвида, в котором ей так и не удалось прочитать что-то определённое.
—
– Так и будешь стоять на улице? – произнесла Агнес.
Девушка вернулась в настоящее.
– Благо, мы приехали не под вечер. И впереди нас ждёт долгий разбор коробок, – женщина осмотрелась. – А вот и грузовик, который мы заказывали!
Мария печально посмотрела в небо, собралась с мыслями и отправилась помогать маме с коробками. Под мелодичную и местами весёлую музыку мать и дочь целый день посвятили тому, чтобы разобрать все вещи. Когда яркое летнее солнце начало сильно жарить, Мария и Агнес даже сняли куртки.
Под вечер вся работа уже была сделана. После неё, проходя мимо камина, Мари увидела фотографии её бабушки и дедушки, а также те, где она сама совсем малышка. Девушка снова окунулась в воспоминания.
Дата: 22.11.2012
Дедушка Вилли разжёг камин и сел на кресло, начав читать газету, которая отразилась в его огромных очках. Его взгляд всегда было трудно прочитать и понять. Бабушка говорила, что её муж всегда был таким: не от мира сего. Худоба, большие синие глаза, которые словно выкатываются из лица, высокий рост и длинные пальцы.
– Вилли, ты опять разбрасываешь книги, – Маргарет возникла перед мужем с толстой книгой в руках.
– Я бы убрал её, дорогая, – не отрываясь от газеты, произнёс дедушка.
– Ты бы много чего сделал. Но так и не сделал. Все вы мужчины такие… – бабушка скорчила недовольное лицо и плюхнулась на диван, рядом с маленькой Марией.
– Что это за книга? – спросила девочка, стараясь рассмотреть её, но успела разглядеть на обложке лишь букву «С».
– Тебе ещё рановато такое читать, а твоему деду поздновато такое писать, – последние слова Маргарет специально протянула.
– Почему?
– Эта книга о фантастике. В ней говорится о других мирах. Но знай, Мария, что все они выдуманные. Не уходи в такие книги с головой. Иначе станешь такой же, как твой дед. Ох, почему бы не писать детективы или любовные романы?
– А что с ним? – Мария посмотрела на спокойного и невозмутимого дедушку.
– Так сразу тяжело сказать. Иногда он будто не с нами, в своём мире, – бабушка хотела продолжить, но, видимо, слов не нашлось, и она быстро закончила говорить.
—
– Ты специально тут так долго стоишь? – спросила мама, уставшая после долгого разбора коробок.
«Странно. В этом доме сразу столько всего вспоминается», – подумала девушка, вновь вернувшись в реальность.
– Тебе не нравится место, где я стою? Мама, тебе пора проверить календарь, – хихикнула Мария, не подавая виду о своих «погружениях».
– И правда, – совершенно серьёзно ответила Агнес. – В моём календаре сегодня день вина, – её лицо расплылось в улыбке.
– У тебя этот праздник каждый день, – хмыкнула Мария.
– Неправда, – протянула она, словно маленький ребёнок.
– Ну, тогда у меня сегодня день ненормальной матери. Отмечу его лучше в своей комнате, – сказав это, девушка начала подниматься на второй этаж.
– Если ты называешь меня ненормальной, то ты называешь таковой и себя, запомни! – начала говорить вслед Агнес. – Я же тебя родила!
– Как скажешь, – безразлично отрезала Мария, уже находясь на лестнице.
Когда девушка увидела свою комнату, то обрадовалась тому, что это прекрасное готическое окно, в которое она постоянно смотрела ещё с детства, досталось ей. Саму комнату Мария из лаконичной превратила в типичную подростковую. Этот уют в объятиях творческого хаоса, состоящего из постеров; пёстрой гирлянды, к которой прикреплены фотографии; гитары, обклеенной стикерами; и кучи бесполезного декора.
Подойдя к окну, Мария застала то, как начинает садиться солнце. И, увидев эту магическую красоту, она просто не смогла остаться дома. Девушка тут же спустилась по лестнице со второго этажа, быстро накинула на себя пальто, небрежно закинула на шею шарф и вышла на улицу, идя туда, куда её поведут собственные ноги.
Нежные краски уже залили небо. На самом горизонте горячие оранжевые оттенки, где-то повыше смешались розовые и голубоватые цвета. Прохладный ветерок защекотал все те места на теле, куда случайно попал. И эта дрожь прошла полностью по всей Марии, возбудив в ней детские тёплые невинные чувства. Она надела наушники, включила спокойную музыку на телефоне и окунулась в мир романтики и красоты, словно оторвавшись от реальности.
Дворы и дома соседей остались всё такими же, как и много лет назад, будто весь город застрял во времени. Мария видела всё те же знакомые лица. С некоторыми, друзьями бабушки и дедушки, девушка даже здоровалась. Но не все они вспоминали её.
Наконец, Мари пришла к лесу, в который водил её дедушка, чтобы научить внучку успокаиваться, «с помощью нежного шуршания листвы и пения птиц». Именно эти слова и остались в памяти девушки. Правда, раньше Мария не понимала, что значит успокоиться. Она была очень активным ребёнком.