Firefly. Признаки жизни
Шрифт:
Немного подумав, водитель ответил:
– Припасы нужно погрузить в прицеп, а чем больше будет работников, тем быстрее мы закончим. Помогите нам, и тогда это вам зачтется. Я отправлю кого-нибудь предупредить мистера О’Бэннона. Если он даст добро, тогда сможете остаться.
14
Пока они таскали ящики со склада
Сам Мэл пытался представить себе, каким окажется этот мистер О’Бэннон, и думал о том, как лучше к нему подступиться. Если, конечно, мистер О’Бэннон вообще впустит Мэла и всех остальных в исправительное заведение № 23. В противном случае их задача станет на порядок сложнее. В случае необходимости они могли бы рассказать ему все начистоту и надеяться на то, что он внемлет голосу разума. Но особо надеяться на это не приходилось, ведь мистер О’Бэннон, в конце концов, правит зданием, где живут закоренелые уголовники. Вряд ли он окажется заботливым и чутким человеком.
Переноска ящиков, по крайней мере, помогла Мэлу и его товарищам согреться после лежания в снегу.
Работа была уже почти закончена, когда вернулся человек, которого отправили к мистеру О’Бэннону. Водитель «крепыша» передал вердикт босса:
– Хорошая новость: мистер О’Бэннон не возражает. Можете остаться. Сколько вы у нас проживете, зависит от многих факторов, но в основном от вашего поведения.
– Спасибо, – сказал Мэл.
– Благодари не меня, а мистера О’Бэннона.
Это препятствие удалось преодолеть. С облегчением вздохнув, Мэл продолжил таскать ящики.
Наконец, когда прицеп был нагружен, «крепыш», зарычав, покатил обратно в исправительное учреждение № 23. Теперь места для пассажиров в нем не осталось, поэтому всем, кроме водителя, пришлось идти пешком. Вскоре машина сильно от них оторвалась.
Шагая по колее, проложенной в снегу «крепышом», Мэл увидел, что к Саймону, который шел перед ним, подошла какая-то молодая женщина. Раньше он заметил, как она бросала взгляды на всех четырех, словно оценивая их. Саймона она изучала дольше, чем Мэла, Зои или Джейна, а теперь, очевидно, решила действовать.
– Привет, – сказала она Саймону.
Ее лицо закрывала маска, но ее глаза были видны – большие голубые глаза с длинными ресницами. Такой взгляд, как у нее – одобрительный и даже жадный, – Мэл уже видел. Именно такой взгляд девушка может бросить на симпатичного юношу, который ей нравится.
– Э-э, привет, – ответил Саймон.
– Я Медоуларк. Медоуларк Дин.
– Привет, Медоуларк Дин. Медоуларк… Красивое имя.
Возникла пауза, а затем Медоуларк спросила:
– А ты мне свое не скажешь?
– Да, конечно. Извини. Я Саймон.
– Саймон… Мне нравится имя Саймон. Звучит солидно. Рада познакомиться, Саймон.
Медоуларк Дин протянула руку в варежке, и Саймон ее пожал.
– Значит, ИУ-22? – спросила она.
– Точно.
– Тебе там нравилось?
– Э-э, нет. Не очень. Это же тюрьма, что в ней может быть хорошего?
Это была далеко не лучшая шутка в мире, но Медоуларк рассмеялась так, словно услышала нечто уморительное.
– Ты смешной, Саймон.
– Правда?
– Ага. Мне нравятся мальчики, которые меня смешат.
– О-о… – озадаченно протянул Саймон. – Ну, я рад, что позабавил тебя.
Только болван не понял бы, что Медоуларк флиртует, но, похоже, Саймон был именно таким болваном. Мэл уже не в первый раз подивился тому, что такой умный, прочитавший кучу книг человек может быть настолько безнадежным в том, что касается отношений. Саймон знал все о том, как устроен организм человека, но совершенно не разбирался в людях.
– Прости за нескромность, но как ты попал на Атату? – спросила Медоуларк. – Ты не похож на обычного заключенного.
«Ну вот, начинается, – подумал Мэл. – Первая проверка твоей легенды, Саймон. Не облажайся».
– Я приехал сюда, чтобы насладиться высокой кухней и хорошим вином, – ответил Саймон.
Молодец. Именно это мы и тренировали. Сначала уведи разговор в сторону.
– Ясно, – сказала Медоуларк. – Заткнись, Медоуларк, не суй нос в чужие дела.
Но она не заткнулась.
– Ты наверняка здесь из-за финансов. Я неплохо разбираюсь в людях, и, по-моему, ты не убийца. Вот твой дружок-здоровяк… – она кивком указала на Джейна, – …вполне мог кого-нибудь прикончить, но не ты.
– Мне не очень хочется это обсуждать, Медоуларк.
– Но я же права? Твое дело связано с финансами?
Изобразив, что преодолевает внутреннее сопротивление, Саймон кивнул.
– Растрата. Меня осудили за растрату средств инвестиционного фонда, в котором я работал.
– Сколько? Или среди растратчиков говорить об этом не принято?
– Скажем так: много. И давай закроем эту тему. Если честно, то я ни в чем не виноват.
Мэл решил, что Саймон Тэм ни за что не сможет выдать себя за преступника, пусть даже и не за уголовника. Поэтому ему пришлось стать жертвой судебной ошибки.
– Деньги украл мой начальник отдела, – продолжал Саймон. – Он несколько месяцев этим занимался, а потом я заметил расхождения в отчетности и сообразил, что происходит. Когда я решил поговорить с ним начистоту, он попытался меня подкупить. Я отказался от денег, и это была ошибка: начальник обратился к совету директоров раньше, чем я, и повернул дело так, словно мошенник – я, а не он. Оставил след, который привел прямо ко мне, подставил меня по полной программе. И, конечно, совет директоров поверил ему, а не мне, начальник-то работал в компании уже много лет, а я – так, мелкая сошка.