Физрук-5: назад в СССР
Шрифт:
Воскресенье я провел как обычно. С утра пробежка, потом завтрак. Перед тем, как отправиться в «Литейщик», заехал на заправку. А оттуда — в спортобщество. Перед началом занятий позвонил председателю общества книголюбов и без обиняков объяснил ему, кто я такой и чего хочу. Он обещал посодействовать. Тогда я позвонил товарищу Запечкину, насчет стройматериалов. Он тоже не сопротивлялся. Уж не знаю, потому ли, что вожусь с его внучкой или может уже катится по Литейску грозная слава подручного
Плевать! Все эти дойные крысы проекта по превращению нормальных пацанов в людей будущего не стоят доброго слова уже хотя бы потому, что наживаются на своем положении, пользуются недостатками плановой системы распределения ресурсов, хапают, хапают, хапают, а потом приходят хищники и выдаивают из них излишки. Все они одним миром мазаны. Небось, своих отпрысков в экспериментальные классы не отдают, они их отдают в школы с усиленным изучением английского, пионерлагеря на теплых морях и в престижные секции по каратэ.
Хотя понятно, что к таким детишкам особое отношение покуда их родоки остаются «нужными людьми». А сядут или полетят с должности и на их детишек станут смотреть как на источник проблем — двойки, плохое поведение, снижение процента успеваемости. Глядишь, их тоже со временем соберут в какой-нибудь экспериментальный класс, и тот со временем может понадобиться для очередного грандиозного государственного проекта, к которому присосутся паразиты всех мастей и всё ради блага советского народа, а то и всего человечества.
Ярость клокотала во мне и потому я, к удовольствию моих мелких воспитанниц, устроил «бой с тенью». Девчушки визжали от восторга и хлопали в ладоши, сопровождавшие их бабуси с осуждением поджимали губы, а моложавые мамаши поглядывали с искренним интересом. А мне хотелось выложиться по полной, выплеснуть злость, кипевшую в душе после разговора с Покровителем. И выплеснув, я успокоился. Как говорится, мы еще посмотрим, кто кого. Мы еще потолкаемся на краю пропасти, в которую все равно вся эта система рухнет уже через десять лет.
Вернувшись домой, я наполнил ванну горячей водой и долго лежал в ней отмокая. Я слышал телефонные звонки, но вылезать не хотелось. Кому надо — перезвонят. Уж на этот раз — это наверняка Сумароков. Волчара наметил очередную жертву и ему срочно требуется напарник. Ничего, потерпит. Я перед ним на цырлах бегать не собираюсь.
Когда валяться в ванне надоело, я выпустил воду, ополоснулся под душем, вытерся, оделся и поплелся на кухню. Благо в холодильнике еще оставалось кое-что от вчерашнего пиршества.
Телефонный звонок раздался снова, когда я запивал горячим сладким чаем куски пирога с капустой. Обедал я не на кухне, а в большой комнате, сидя перед бормочущим телевизором. Так что дотянуться до телефона мне труда не составляло. Взяв тяжелую эбонитовую трубку двумя пальцами, я прижал ее плечом к уху, потому что не собирался с Ильей Ильичом долго лясы точить.
— Слушаю!
— Сан Сеич, — раздался в трубке взволнованный детский голос, — здравствуйте! Это я, Абрикосов!
— Привет, Алька! — откликнулся я. — Что случилось?
— Ничего не случилось… Извините, может я помешал?
— Да нет, что ты, не помешал, конечно… Говори, я слушаю!
— Я, кажется, придумал!
— Очень хорошо.
— Да, но… мне очень хочется с вами посоветоваться. А вдруг это что-то глупое.
— Давай!
— Только не по телефону, если можно. У меня тут рисунки еще…
— Я могу подъехать. Спустишься, в машине и поговорим.
— Да нет, вы к нам поднимайтесь! — возразил собеседник. — Мама и Евгений Евгеньевич будут рады…
Глава 22
— Хорошо, я приеду.
Положив трубку, я начал собираться. Не знаю, насколько мне на самом деле будут рады мать и отчим Альки, но мальчишку нужно поддержать. Так что надо подъехать, хотя бы для того, чтобы оценить атмосферу, царящую в семье. Я ведь видел только заместителя папаши и он мне не понравился. А вдруг я неправ? Через пятнадцать минут неторопливых сборов, я прогрел мотор «Волги» и отправился к ученику в гости. Когда я поднялся к квартире Абрикосовых-Пермяковых, дверь мне открыла женщина.
— Здравствуйте, Александр Сергеевич, — сказала она. — Проходите!
— Добрый день! — откликнулся я, переступая порог. — Вы Алькина мама?
— Да, меня зовут Валентина Георгиевна.
— Очень приятно!
Повесив дубленку на вешалку, а шапку закинув на полку для головных уборов, я разулся. Валентина Георгиевна вручила мне тапки. Из своей комнаты выглянул Алька. Увидев меня, выскочил, протянул измазанную чернильной пастой ладошку. Из гостиной появился его отчим, опять в халате и с газетой в руках. С ним тоже пришлось поручкаться. Ученик потащил меня к себе, сказав матери, что у него с Сан Сеичем дело, а чай мы будем пить потом. Я не возражал.
Этот беспорядок я уже видел в прошлый раз, когда Пермяков показал мне комнату пасынка. Абрикосов ойкнул и попытался разгрести завал, царивший в его обиталище. Через несколько минут ему удалось освободить стул и уголок тахты. Критически оглядев стул, я решил, что, пожалуй, раздавлю это пацанское сиденье и присел на тахту. Алька пристроился на стуле и долго вздыхал, перебирая кипу исписанных и изрисованных листочков на письменном столе.
— Ну-у… — начал он. — Короче, есть у нас Старый Завод, знаете?..