Флёр
Шрифт:
Граф Петр поспешил загладить свою вину.
— Нет, он порядочный человек, смею вас заверить. Я только подумал… нет, я уверен, что они сделают все, чтобы вам было у них удобно. Мы с ними не знакомы, но я видел его пару раз при дворе. Думаю, мы с вами говорим об одном и том же человеке. Только подумать! Найти изумруд, который, можно сказать, поджидал его в реке! Только ради того, чтобы подарить его императору.
— Но мистер Полоцкий не мог ведь продать такой большой драгоценный камень, — возразила Флер. — Кто же мог купить его?
— Конечно, целиком нет, но если изумруд разделить на части, он мог на этом заработать целое состояние!
Флер потрясли его слова.
— Но он не мог так поступить! Это уменьшило бы ценность камня.
— Ни в коем случае! В том виде, в каком находился изумруд, он представлял ценность только в качестве подарка императору, чтобы его задобрить. Но потом его величество презентовал невиданный камень вашей королеве, и скоро о старине Полоцком позабудут. Надо было на этом сделать деньги, если выпало такое счастье.
Флер ничего не сказала, думая про себя, насколько все же отличается граф Петр от своего старшего брата.
— Ну, мисс Гамильтон, надеюсь, вы позволите мне нанести вам визит в Петербурге, — продолжал он, — тем более, что, как выяснилось, вы почти моя кузина! Как долго вы намерены пробыть в России?
— Папа хочет уехать на полгода. Надеюсь, он заберет меня на обратном пути в октябре.
— Значит, у нас уйма времени. Когда-нибудь вы должны приехать ко мне на дачу, она недалеко от Петербурга. Это самое диковинное место в мире, ничего подобного вы прежде не видели!
— Даже еще более странное, чем дом губернатора?
Он улыбнулся.
— Построенное тем же архитектором. Как же ваш брат может так долго отсутствовать в полку?
— Ричард ждет повышения. Он корнет одиннадцатого гусарского полка, но там через шесть месяцев откроется вакансия — капитанская должность. Но по нашим законам нельзя стать капитаном, перепрыгнув через лейтенантское звание. Поэтому отец купил ему чин лейтенанта в другом полку. Его, естественно, перевели туда, но он прослужил там недолго, всего несколько дней, чтобы оформить свою новую должность, причем с выплатой только половины содержания до тех пор, пока не освободится капитанская должность. Тогда брата переведут обратно в его полк, и он снова подключится к воинской службе.
Граф Петр выслушал Флер с большим вниманием.
— Какая прекрасная система! Должен заметить, у вас, англичан, все так удобно, все предусмотрено! У нас в стране гораздо труднее получить повышение по службе. Нужно поближе познакомиться с вашим братом. Он согласится посетить наш офицерский клуб, как вы думаете?
Флер почувствовала к Кареву-младшему большую симпатию.
— Это ему понравится больше всего, — ответила она.
Я все устрою. Судя по его виду, он отличный парень, и я о нем позабочусь. Наш офицерский клуб — самый лучший в Петербурге. Вам нравится балет?
— Да, очень.
— В таком случае я вас туда приглашу. С братом, разумеется!
Флер засмеялась, представив Ричарда на балетном спектакле.
— Нет, Ричард скорее даст себя зажарить на шомполе, чем пойдет на балет.
Граф Петр широко улыбнулся.
— Странно, одна и та же кровь течет в жилах, а какое различие! Вот возьмите, к примеру, моего брата. Я даже не подумаю навязать вам его общество на весь вечер. Он ни рыба ни мясо. Знаете, Сергей может провести с женщиной полчаса и не рассмешит ее.
Флер невольно улыбнулась.
— Наши встречи в Лондоне носили чисто официальный характер, — сказала она, — я его не очень хорошо знала.
— Ну и отлично! Смею вас заверить, я этим ужасно удовлетворен. Я уверен, мы будем с вами все время встречаться в Петербурге. Как я рад, что ветер изменил направление! Теперь меня ждет совершенно иное лето.
«Как он прав, но даже не подозревает об этом, — подумала про себя Флер. — Какой смысл избегать встреч с Каревым-старшим? Но если я буду сторониться графа, не повлияет ли это на дружбу с его младшим братом? Разве не я сама навлекла все эти неприятности на себя?»
Да, конечно она — кто же еще? Но в глубине души Флер все же очень хотелось снова увидеть его, чтобы лишний раз убедиться, насколько она к нему безразлична, насколько высоко ценит собственную гордость. Эта мысль была унизительна для нее.
Ночью ветер задул с юга, и, таким образом, губернатор Ревеля лишился своей милой компании. На рассвете «Ньюкасл» вышел из бухты. Обогнув мыс, он выправил курс и направился к Санкт-Петербургу. Первое впечатление Флер о большом порте Санкт-Петербурга — это хаотическая суета. К городу можно было подойти, только минуя Кронштадтский пролив, разделенный на два рукава островом, на котором возвышалась серая масса угрюмой крепости, охраняющей вход в северную столицу с двух сторон. Ее бастионы ощетинились пушками, а над ними на ветру трепетал бело-голубой флаг. По торчащим к небу матчам кораблей можно было определить местонахождение доков, а несколько старых и потрепанных в сражениях боевых судов стояли на якоре под прикрытием этих грозных жерл.
В проливе, а также по обеим сторонам острова находилось множество кораблей разных стран: купеческие торговые судна, грузовые баржи и каботажники, которых проводили между предательскими песчаными отмелями маленькие и юркие буксиры, рыболовные суда любых размеров, люггеры, полубаркасы, прогулочные шлюпки, а также паровые катера таможенников, которые сновали между ними, как оголодавшие ищейки. В гавани постоянно шла борьба за свободное пространство, чтобы вовремя пристать к пирсу и разгрузиться. Некоторые суда стояли на якоре, ожидая своей очереди, а вокруг них кружили береговые лодки и шлюпки, доставляющие провиант, — они напоминали тучу маленьких летних мошек, то и дело садящихся на круп потной лошади.
— Такая картина наблюдается каждый год, как только весной тронется лед, — объяснил ей Петр. Он стоял рядом с Флер, едва касаясь ее локтя, и с большим удовольствием разглядывал оживленную портовую сцену. — Боже, как хорошо вернуться домой! Россия — самое чудесное место на земле, а Петербург — самый прекрасный в мире город. Убедитесь сами.
Флер нравился простодушный энтузиазм Карева-младшего, и она была готова поверить его словам. Она совершила это продолжительное путешествие, чтобы набраться новых впечатлений, и не обманулась в своих ожиданиях. На пристани толпились какие-то странные на вид люди. Крестьяне с окладистыми бородами в грязных овечьих полушубках, в широких штанах и сапогах, разгружали с кораблей ящики и тюки. Они кричали друг на друга и обращались с грузом так небрежно, что вызывали опасения за его сохранность. Там разгуливали и купцы в длиннополой одежде, со старательно завитыми бородами, доходящими им до пояса. Они осматривали товар и о чем-то горячо спорили с интендантами, покупателями и с чиновниками в форме, которые казались такими высокомерными и недоступными со своими короткими, аккуратно постриженными бородками. Мелькали в порту и военные с лихими усами и роскошными бакенбардами. Флер не попадалось на глаза ни одного чисто выбритого лица. Теперь ей стали понятны предрассудки тетушки.