Флейта Аарона. Рассказы
Шрифт:
Быстро спустившись по каменным ступеням с четвертого этажа, он выбежал на площадь. Там собралась уже толпа, и толстый полисмен, распихивая зевак, прокладывал себе дорогу к центру происшествия. Верный завсегдатай всех уличных происшествий, Лилли на этот раз почему-то не решился пробраться в самую гущу.
— Что случилось? — спросил он у стоявшего с ним рядом замызганного мальчика-посыльного.
— Пьяный валяется, — ответил посыльный.
Лилли отошел и стал за стеною зевак.
— Встаньте, пожалуйста!.. Куда вы направлялись? — услышал он повелительный
— Я ничего… ничего… — последовал невразумительный ответ.
— Да, ничего! Как бы не так!.. Вставайте и собирайте ваши манатки.
— Я ничего… ничего…
Что-то в этом голосе заставило Лилли насторожиться. Он продвинулся вперед и увидел сидящего на каменной тумбе, бледного и несколько всклокоченного Аарона Сиссона. Дюжий полисмен держал его за руку повыше локтя.
— Вы, небось, хотели бы, чтобы я подстелил вам здесь простынку, не так ли? И воображали бы, что нежитесь в постельке!.. Вам бы и невдомек, что вы лежите посреди Конвентгарденского рынка, на самом людном и шумном месте!.. Ну-ка, вставайте, приятель, мы о вас позаботимся. — И полисмен потянул сопротивлявшегося Аарона за собой.
Лилли быстро очутился в самом центре происшествия.
— Помогите этому человеку подняться в мою комнату, — сказал он констеблю, — это мой приятель.
Толстый констебль подозрительно взглянул на растрепанного Лилли, стоявшего на улице с непокрытой головой.
— Где ваша комната? — спросил нерешительно полисмен.
Лилли быстрым движением указал ему направление и обратился к Аарону:
— Вы шли ко мне, Сиссон? Вы зайдете, не правда ли?
Аарон кивнул головой с тупым и недовольным видом. Глаза его смотрели сердито. Кто-то криво нахлобучил на него упавшую шляпу, он был похож на сумасшедшего. Лилли снял ее и взял в руки, чтобы она опять не свалилась. Они двинулись, и толпа расступилась. Но, взглянув на Аарона, Лилли понял, что он может двигаться лишь с большим трудом. Он взял его под руку и, вдвоем с полисменом, повел через мостовую на тротуар.
Подошли к лестнице, Аарон споткнулся.
— Ну, теперь потверже! Держитесь крепче на ногах, — добродушно сказал полисмен, поддерживая Аарона под локоть.
Наконец, Лилли открыл свою дверь. В комнате было уютно. Ярко горел камин, пианино стояло открытым, диван был завален подушками, книги и бумаги покрывали большой письменный стол. За перегородкой, образованной книжной полкой и пианино, стояли две кровати и умывальник, помещавшийся у того самого окна, из которого Лилли обычно смотрел на рынок.
Полисмен огляделся с любопытством.
— Да, здесь поуютнее будет, чем в карцере, сэр, — сказал он.
Лилли засмеялся. Он поспешно освободил место на диване.
— Сядьте сюда, Сиссон, — сказал он.
Полисмен помог Аарону опуститься на диван и с удовлетворением произнес:
— Ну, теперь все в порядке.
Лилли пошарил в кармане и дал полисмену полкроны. В то же время он следил за Аароном, который с тупым видом сидел на диване, бледный, почти не сознавая, что делалось кругом.
— Вам нехорошо, Сиссон? — спросил
Аарон взглянул на него из-под отяжелевших век и еле кивнул головой.
— Не лечь ли вам в постель? — предложил Лилли Аарону, заперев за полисменом дверь.
Аарон отрицательно покачал головой.
— Право, я бы лег на вашем месте. Вы можете оставаться здесь, пока не придете в себя. Я совершенно один, так что вы никому не мешаете.
Но Аарон опять впал в полубессознательное состояние. Лилли поставил большой чайник на газовую плиту, а маленький — на угли камина, потом подошел к изголовью Аарона. Он был встревожен. Он опять взял руку Аарона и пощупал пульс.
— Я уверен, что вы больны. Вам необходимо раздеться и лечь.
Он стал на колени и принялся развязывать своему гостю башмаки. В это время чайник закипел: Лилли налил в бутылку горячей воды и положил ее в постель.
— Давайте-ка снимем пальто, — сказал он застывшему в неподвижной безучастности Аарону.
Ценою больших усилий Аарон был, наконец, раздет и уложен в постель. Лилли принес ему чаю. С мрачной покорностью гость взял чашку и стал пить, поглядывая на Лилли тяжелыми, тусклыми глазами.
— Я поддался ей, поддался… Иначе я не был бы в таком виде, — едва внятно пробормотал он.
— О ком вы говорите? — спросил Лилли.
— Я уступил ей, а потом плакал, думая о Лотти и детях. Я чувствовал, что у меня сердце разрывается, понимаете? Вот что довело меня до этого. Ничего бы со мной не случилось, если бы я не поддался ей.
— Кому? — еще раз спросил Лилли.
— Джозефина. Я чувствовал, что в ту минуту, когда полюблю ее, — я конченый человек. Так и случилось! На меня нахлынуло прежнее. Если бы я не поддался ей, все было бы хорошо. Я чувствовал это. Я чувствовал, как что-то перевернулось во мне в ту минуту, как я… Вот это и убило меня.
— Да нет же! Прежде всего успокойтесь.
— Я сам виноват, что уступил ей. Если бы я держался в стороне, желчь не разыгралась бы во мне, и я не заболел бы… И я знал, предчувствовал…
— Ну, довольно об этом. Выпили чай? Ложитесь хорошенько…
Лилли заставил Аарона лечь и укрыл его потеплее. Затем он засунул руки под одеяло и пощупал его ноги, — они все еще были холодными. Лилли поправил бутылку с горячей водой и укрыл больного вторым одеялом.
Аарон тихо лежал с серым осунувшимся лицом. Было что-то зловещее в успокоившихся чертах его лица. Некоторое время Лилли неслышно ходил по комнате, искоса поглядывая на него. Потом сел и стал читать.
Спустя немного времени он услышал стоны, первое дыхание и возню на кровати. Он подошел. Глаза Аарона были открыты и глядели мрачно.
— Хотите теплого молока? — спросил Лилли.
Аарон чуть покачал головой, точно не замечая его.
— Воды?
То же, еле заметное отрицательное движение.
Лилли написал записку доктору, зашел в контору, находившуюся в том же этаже, и попросил служащего, через несколько минут кончавшего работу, занести записку. Когда он вернулся, Аарон все еще не спал.