Флинкс на планете джунглей
Шрифт:
— Ага. Соблюдать осторожность и ничего не трогать. Все правильно. — Рандл вымученно улыбнулся.
— Так-то лучше. — Айми нагнулась, чтобы пролезть под низким суком. — Мы допустили ошибки, понесли потери. Но теперь до цели совсем недалеко, а потом мы вернемся домой.
Рандл кивнул. Он нервничал, но уже гораздо меньше. Страшная картина смерти Фенга начала меркнуть в его сознании.
И все же, несмотря на титанические усилия, Рандл не мог полностью стереть ее из памяти.
Глава одиннадцатая
На этот раз дождь закончился за час до рассвета. Флинкс рвался идти дальше, но Тил удержала его:
— Нехорошо пускаться в путь с первыми лучами солнца. Лучше выждать с час.
— Почему?
Свернувшаяся клубком в углу пещеры сонная Пип расправила свои изящные крылья и потянулась.
— На рассвете холоднее всего. — Постоянно потеющий от жары Флинкс счел это фигурой речи. — И вот еще что. Ночные охотники стремятся кого-нибудь поймать напоследок, а дневные, отдохнув, энергично берутся за работу. Лучше подождать, пока те и другие насытятся и устанут.
Втянув носом сырой утренний воздух, Флинкс решил, что никак не может согласиться с Тил. По его понятиям, холодно тут не бывает. Скорее, планета смахивает на парилку. Зато в остальном женщина была явно права. Издалека донесся гулкий рев, и Флинксу сразу расхотелось покидать убежище. Сложив крылья, Пип скользнула ему на колени.
— Это ненадолго, — пообещала Тил. — Вскоре ранние охотники начнут пожирать добычу. Тогда мы и похороним Киинравана.
За спиной Флинкса зашевелились Двелл и Кисс. В цивилизованном мире дети их возраста имеют привычку спать допоздна, если их не будят. На этой планете за подобную роскошь пришлось бы заплатить жизнью. Едва открыв глаза, дети уже были начеку.
Неторопливо позавтракав, Тил вышла из-под громадного листа, укрывавшего всю компанию, и посмотрела вверх.
— Надо подниматься.
Флинкс подошел к ней:
— Подниматься? Разве мы не на третьем ярусе?
— Нет. Мы все еще на втором, а должны будем подняться на первый.
— Ты же говорила, что вы предпочитаете третий и боитесь неба.
Она опустила взгляд:
— Мы не станем подниматься до самого Верхнего Ада. Однако близость солнца полезна духу усопшего. Мы найдем Хранителя и поднимемся по нему. — Видя, что Флинкс не понимает, добавила: — И там похороним Киинравана.
— На дереве? — удивился он.
— В дереве. Тогда Киинраван вернется в мир.
— Надеюсь, нам не придется копать могилу.
Тил рассмеялась. Как хорошо она смеется, подумал Флинкс. Простодушно, не тая чувств.
— Увидишь, Флинкс.
С помощью молодых фуркотов и детей они взгромоздили тяжелое тело Киинравана на широкую спину Саалахана. Тил срезала лианы и хорошенько привязала труп. Флинкс и раньше восхищался проворством фуркотов, а теперь был просто сражен, глядя, как Саалахан со своим огромным грузом карабкается вверх, цепляясь кривыми когтями за ветки и стволы. Поднимаясь в поисках нужного дерева, они старались не уклоняться от намеченного путеводом курса.
Вскоре им повезло — прямо на пути оказалось дерево, которое Тил назвала Хранителем, и полезли вверх. Немного времени спустя растительность вокруг заметно поредела, и Флинкс, уже попривыкший к местным условиям, с удивлением поймал себя на том, что поглядывает на прогалины с опаской. Как и остальные, он поднимался по ползучим растениям, стараясь не делать лишних движений и не думать о том, что до земли метров шестьсот.
Дерево было с хороший небоскреб — заросшая зеленью гигантская деревянная стрела. Флинкс поделился своими впечатлениями с Двеллом, но тот не разделял его благоговейного восторга.
— Это крупный Хранитель, но я видел и повыше. Хранители — не самые большие деревья. Выше всех Столбы.
Флинкс посмотрел по сторонам, но ничего нового не увидел и задумался над тем, как же выглядят эти Столбы.
Тил велела всем остановиться и пригляделась к ближайшим веткам. Даже на такой высоте они уступали толщиной разве что самым крупным деревьям Земли и Мотылька.
— Посмотри вон туда. — Тил указала на усыпанные цветами ползучие растения, что скопились в развилке исполинских ветвей. От них исходил резкий, но довольно приятный запах. — Не дотрагивайся! Их семенные мешочки заполнены газом и взрываются при малейшем прикос-вении. Пыльца проникает в легкие и забивает дыхательные пути. Стоит вдохнуть ее, и ты покойник.
— Такие растения есть и на вашем Доме-дереве?
— Конечно.
— Это, наверно, нелегко — все время увертываться от них.
Тил снова рассмеялась:
— Вовсе нет. Наше Дом-дерево знает нас.
— Знает вас?
— Да. Растения запоминают тех, кто живет на дереве, цветы умеют распознавать нас. А для этих цветов мы чужие.
— Это тоже эмфединг? — спросил Флинкс.
— Нет, просто химия.
В том месте, где заросшая травами, мхом и мелкими цветами ветка, по которой они шли, отходила от ствола, в дереве виднелась большая трещина. По словам Тил, в таких дуплах любят селиться хищные спиралайзеры, но эта полость оказалось пустой и сухой.
Тил разрезала лианы, и тело Киинравана со всей осторожностью и почтительностью перенесли в дупло. После этого люди и фуркоты разбрелись в поисках листьев, сухих плодов, мха и тому подобного. Все собранное бросали в пешеру, пока не завалили тело целиком. Эта гниющая масса должна была ускорить разложение трупа, а особая разновидность мха устраняла запах — чтобы могила не привлекла к себе хищников.
Флинкс помогал, как мог — до тех пор, пока снова не совершил ошибку. Внезапно его руки обожгло, точно огнем. Потряс ими, пытаясь охладить, и увидел, что кисти покрылись красной сыпью. Чувствуя боль хозяина, Пип заметалась вокруг, но не обнаружила врага, с которым могла бы сразиться.
Проходившая мимо с охапкой растений Тил бросила свою ношу и подбежала к Флинксу.
— Что случилось?
Он показал ей руки:
— Жжет.
— Что ты сорвал?
Флинкс показал копну мягких растений.
— Еще бы не жгло! Это же гриветы. Их листья покрыты очень красивым пухом, он выделяет едкое вещество. Если его обработать как надо, получается отличная приправа.
— Охотно верю. — Флинкс скорчил гримасу. — Такое ощущение, словно руки неделю мариновались в соусе чили.