Флинкс на планете джунглей

Фостер Алан Дин

За его спиной послышался шорох. Насторожившись, Татрасасипа резко обернулся, вскинул ружье и выстрелил.

Какое-то неуклюжее существо, ростом ему по пояс, тут же скрылось в листве. Оттуда донеслось тихое мяуканье, в нем слышалась боль. И снова — тишина и неподвижность.

Так продолжалось некоторое время. Однако любопытство, не говоря уже об осторожности, побуждало Татрасасипу выяснить, с кем он имеет дело. Оглянувшись на спящих товарищей, он встал.

Держа два когтя на спусковом крючке, он осторожно приближался к темной фигуре, скорчившейся среди листвы и веток. Помня о судьбе несчастного Чорсевазина, он не перешагнул, а обошел то, что походило на пучок безвредной травы, растущей из утолщения на ветви. Травинки были усыпаны крошечными черными выпуклостями, которые могли содержать как страшный яд, так и безвредную пыльцу. В этом проклятом мире нельзя быть уверенным ни в чем, кроме одного: если что-то выглядит безвредным, не стоит проверять, так это или нет.

Эти мысли роились в его голове, пока он пробирался к неподвижной черной фигуре. Она лежала среди стеблей, увенчанных белыми цветами со сложившимися на ночь лепестками. Другие цветы, черные, напротив, раскрылись навстречу ночному дождю. А-анны уже знали, что в этом мире одни растения ведут дневной образ жизни, а другие — ночной; встречались и виды с дневными и ночными цветами вперемежку. Таким способом растения повышали вероятность своего опыления. В бесконечной и безжалостной конкурентной борьбе организмы этой планеты создали уникальные методы выживания.

Темная глыба еле заметно дрогнула, и солдат замер. Из страшной раны в боку существа струилась темная жидкость. Похоже, незваный гость получил тяжелую рану. Это объясняло его неуклюжие, беспомощные движения; все остальные ночные обитатели леса пробирались по нему почти бесшумно.

Сделав еще осторожный шаг вперед, солдат разглядел гопоку с тремя закрытыми глазами и полуоткрытой пастью, из которой тоже текла кровь. С подобными животными а-аннам прежде сталкиваться не приходилось.

Что делать? Разбудить сержанта, столкнуть раненую тварь в темную пропасть или просто вернуться на пост? Татрасасипа склонялся ко второму варианту, как к самому разумному из грех. Наверняка хватит одного пинка. Быстро оглядевшись, солдат убедился, что кругом все спокойно. Он сделал еше шаг вперед, держа на мушке голову зверя, — здесь даже от полутрупа можно ожидать чего угодно.

Однако к тому, что произошло в следующий миг, он совсем не был готов.

В десяти метрах над головой солдата Саалахан одновременно выдернул из ветви когти всех шести лап, и полутонный зверь обрушился на голову а-анна, в нескольких местах переломив хребет. Татрасасипа не издал ни звука — если не считать хруста ломающихся костей.

Выскользнув из обмякших пальцев, ружье ударилось о ветвь и улетело в пропасть, так и не успев никому причинить вреда. Из зарослей появился третий фуркот, а тот, что лежал неподвижно, перевернулся на живот и встал на лапы.

Мумадим встряхнулся, сбрасывая воду с зеленого меха, и лапой содрал с бока насосавшегося крови паразита, очень похожего на открытую рану. Второго паразита, поменьше, Мумадим осторожно сковырнул с неба.

— Гадость! — с отвращением пробормотал он. — Саалахан, ты цел?

Тот кивнул, поднимаясь с кровавой лепешки, которая минуту назад была солдатом элитного подразделения имперских экспедиционных войск.

— Неплохо получилось. А ты как?

— Нормально, только я все время ломал голову, почему ты мешкаешь.

Саалахан проводил взглядом паразитов — отяжелев от чужой крови, они медленно ползли по ветке в поисках укрытия.

— Чего волноваться-то? Много они не высосут.

— Дело не в этом. Тот, который был во рту, оказался очень мерзким на вкус, и мне хотелось побыстрее избавиться от него.

Обе ранки Мумадима уже почти затянулись. Слюна паразитов имела целебный эффект — в их интересах, чтобы «кормилец» не умер от инфекции.

Как только Туватем присоединилась к друзьям, все три фуркота принялись разглядывать спящих. Между делом Саалахан столкнул с ветви мертвого солдата. Шум падения тела слился с шумом дождя и никого не разбудил.

— Что дальше? — прошептала Туватем.

— Они спят. — Возбужденный Мумадим впился когтями в дерево. — Давайте нападем и скинем всех вниз!

— Нет, — Саалахан осматривался и думал — он был здесь самым старшим фуркотом, а значит, и самым благоразумным. — Может, не все спят. Их дутики стреляют молниями, а мы не так быстры, как молния. Уходим.

Они растаяли среди ветвей так же бесшумно, как появились.

***

Сейджихаграст БХРИТ пришел в ярость, взглянув на свой хронометр. Почему Татрасасипа не разбудил сменщика? Надо было это сделать давным-давно!

Солдат сердито нащупал свое ружье. Пусть Татрасасипа не просит вознаграждения за то, что перестоял на посту! Ничего не выйдет. А если он заснул на часах, то пускай на себя пеняет. Сержант сорвет чешуйки с его ноздрей.

С ружьем наизготовку Сейджихаграст прошел мимо спящих товарищей, развернулся и двинулся обратно. Татрасасипа должен был стоять или сидеть вон там, рядом с горчащим из ветки пучком травы. Однако часового не видать.

Либо этот тупица вопреки уставу расположился среди товарищей и заснул, либо, что более вероятно, он в потемках перепутал свое место с каким-нибудь другим. Ночью, да в такой дождь, легко не заметить в зарослях пучок травы.

Сейджихаграст вернулся к злополучному пучку. Куда подевался этот ленивый сисстинп? Может, решил прогуляться да мышцы размять, поскользнулся и беззвучно рухнул в зеленую могилу? Вряд ли. Татрасасипа никогда не быть даже младшим сержантом, но он осторожен и достаточно силен.

Склонившись над краем ветви, солдат вгляделся в мрачную бездну. Если Татрасасипа и правда упал, он мог застрять недалеко, в сплетении лоз и лиан. Может быть, он, еле шевеля хвостом, обморочным голосом зовет на помощь, а его фонарь разбился при падении.

Нужно организовать поиски. Слишком легко в этих зарослях потеряться, слишком велик риск наткнуться в потемках на смертельно опасное растение или животное.

Он позвал Татрасасипу, не слишком громко, чтобы не разбудить графа Каавакса. Мысль о том, что его товарищ мог подвергнуться нападению, не возникла, настолько Сейджихаграст был уверен, что отборный а-аннский солдат в любых обстоятельствах успеет сделать по крайней мере пару выстрелов и тем самым поднимет тревогу.

Нет, либо он тихо-мирно спит в лагере — и в этом случае Сейджихаграст с огромным трудом удержится от соблазна пристрелить его собственноручно, либо с ним произошел несчастный случай. Не увидев изъяна в своих рассуждениях, солдат решил обойти лагерь…