Фокус с зеркалами
Шрифт:
– И все же я была уверена. Внутренне. Наша молодежь называет это «разыграть спектакль». Именно это там и происходило. Эдгар еще совсем мальчик. Он разыграл глупую мелодраму, вообразив себя этаким роковым героем. Героем романтической истории, которого преследуют злодеи. Я была совершенно уверена, что он не станет стрелять.
– Но он все же выстрелил, миссис Серроколд.
Керри-Луиза улыбнулась.
– Думаю, что револьвер выстрелил случайно.
Раздражение инспектора нарастало.
– Это не было случайностью. Лоусон стрелял
Керри-Луиза вздрогнула и сразу стала очень серьезной.
– Я просто не могу поверить. Но, конечно, – поспешила она добавить, предупреждая протест инспектора, – конечно, я должна верить, раз вы так говорите. И все же я чувствую, что этому должно быть какое-то вполне безобидное объяснение. Может быть, доктор Мэйверик объяснит мне.
– О да, доктор Мэйверик, конечно, объяснит, – угрюмо сказал инспектор. – Уверен, что доктор Мэйверик может объяснить все, что угодно.
Миссис Серроколд неожиданно сказала:
– Я знаю, большая часть того, что мы здесь делаем, кажется вам глупым и бесполезным. Я понимаю, что психиатры могут порой очень раздражать. Но мы чего-то достигаем. Бывают неудачи, но есть и успехи. И то, что мы стараемся сделать, стоит усилий. Эдгар действительно предан моему мужу, хотя вы вряд ли в это поверите. Он вообразил эту глупость – будто Льюис его отец, – потому что ему очень хочется иметь такого отца, как Льюис. Мне только непонятно, с чего он вдруг так разнервничался. Ему ведь стало гораздо лучше, он стал практически нормальным. Впрочем, он и всегда казался мне вполне здоровым молодым человеком.
Инспектор не стал спорить.
– Револьвер, из которого стрелял Эдгар Лоусон, принадлежит мужу вашей внучки, – сказал он. – Видимо, Лоусон взял его в комнате Уолтера Хадда. Скажите, а вот это оружие вы когда-нибудь раньше видели?
На его ладони лежал маленький черный автоматический пистолет.
Керри-Луиза взглянула на него.
– Нет, по-моему, не видела.
– Я нашел его под сиденьем вертящегося табурета. Из него тоже недавно стреляли. Мы еще не успели как следует все проверить, но одно могу сказать: в мистера Гулбрандсена стреляли именно из него.
Она нахмурилась.
– И вы нашли его под сиденьем табурета?
– Под старыми нотами, которыми, видимо, не пользовались много лет.
– Значит, он был там спрятан?
– Да. Вы помните, кто сидел за роялем вчера вечером?
– Стивен Рестарик.
– Он играл?
– Да, тихонько наигрывал. Странный, печальный мотив.
– Когда он перестал играть, миссис Серроколд?
– Когда перестал? Не помню.
– Но ведь не играл же он весь вечер?
– Нет. В какой-то момент музыка смолкла.
– И он вышел из-за рояля?
– Не знаю. Не помню, что он делал до того, как подошел к двери кабинета, чтобы подобрать ключ к замку.
– Могла ли у Стивена Рестарика быть причина убить мистера Гулбрандсена?
– Никакой, – сказала она. – И я не верю, что он мог это сделать.
– А
– О нет, едва ли.
Инспектору Карри очень захотелось ответить ей словами:
«И свиньи, случалось, летали, но что они птицы – едва ли». Это была одна из любимых поговорок его бабушки. И он подумал, что мисс Марпл поговорка наверняка известна.
Керри-Луиза спустилась по главной лестнице. К ней подбежали сразу с трех сторон: Джина из коридора, мисс Марпл из библиотеки и мисс Беллевер из Зала.
Джина заговорила первая.
– Душечка! – пылко воскликнула она. – Ну как ты? Тебе не угрожали? Не применяли третью степень [62] или что-нибудь подобное?
– Конечно нет, Джина. Что за странные вещи приходят тебе в голову! Инспектор Карри был очень любезен и тактичен.
– Таким ему и следует быть, – сказала мисс Беллевер. – Кара, вот вся почта – письма и пакет. Я как раз несла их к вам.
62
Имеется в виду «допрос третьей степени» – на полицейском жаргоне это означает допрос с применением психологического или физического воздействия.
– Несите в библиотеку, – попросила Керри-Луиза.
Все четверо вошли в библиотеку.
Керри-Луиза села и стала распечатывать письма. Их было около тридцати.
Потом она передавала письма мисс Беллевер, которая сортировала их, объясняя при этом мисс Марпл:
– Они у нас делятся на три категории. Во-первых, письма от родственников наших мальчиков. Их я передаю доктору Мэйверику. Письмами, в которых просят денег, я занимаюсь сама. Остальные – личные. Кара указывает мне, что с ними делать.
Разделавшись с письмами, миссис Серроколд занялась пакетом и перерезала ножницами веревочку.
Из аккуратной обертки появилась красивая коробка шоколадных конфет, перевязанная золотой ленточкой.
– Кто-то решил, что сегодня мой день рождения, – сказала, улыбаясь, миссис Серроколд.
Она сняла ленточку и открыла коробку. Внутри лежала визитная карточка. Керри-Луиза взглянула на нее с некоторым удивлением.
– «С любовью от Алекса», – прочла она. – Как странно! Присылает коробку конфет по почте в тот самый день, когда сам собрался сюда ехать.
Мисс Марпл почувствовала тревогу.
– Подожди, Керри-Луиза, – поспешно сказала она. – Не ешь их.
– Я собиралась угостить присутствующих, – сказала миссис Серроколд.
– Не надо. Подожди, пока я спрошу… Джина, где сейчас Алекс?
Джина быстро ответила:
– Только что был в Зале. – Она открыла дверь и позвала.
Алекс Рестарик явился по первому же зову.
– Милая Мадонна! Вы встали? Как здоровье?
Он подошел к миссис Серроколд и нежно поцеловал ее в обе щеки.