Фокус. О внимании, рассеянности и жизненном успехе
Шрифт:
Когда невидимое становится ощутимым
Дело тут не только в искаженном восприятии. Если наша эмоциональная схема (главным образом миндалина, которая дает сигнал: “сражайся или беги”) уловит острую угрозу, она тут же заставит нас переполниться гормонами под названием кортизол и адреналин, готовящими либо к схватке, либо к побегу. Однако эта схема не срабатывает, когда мы слышим о потенциальных угрозах, которые могут проявиться спустя годы или даже века, – миндалина на это практически не реагирует.
Сети миндалины, которая расположена в середине мозга, работают автоматически, по восходящему пути. Мы полагаемся на нее, поскольку она бдительно охраняет нас от грозящих опасностей, подсказывая, на что нужно немедленно обратить внимание. Однако наша автоматическая сеть (как правило, очень надежная в плане направления внимания) не располагает аппаратом восприятия и эмоционального анализа систем и сопряженных с ними опасностей. Здесь она совершенно бесполезна.
“Проще перестроить автоматический ответ по восходящему пути с помощью нисходящего обоснования, чем иметь дело с полным отсутствием сигнала, – отмечает психолог Колумбийского университета Элке Вебер. – Однако все усложняется, если речь идет об окружающей среде. Ничто в этот прекрасный летний день здесь, в долине Хадсон, не указывает на то, что планета переживает процесс глобального потепления”.
“В идеале мое внимание должно быть направлено в том числе на долгосрочную угрозу, – добавляет Вебер, помимо прочего консультировавшая Академию наук США в сфере экологии. – Однако в данном случае отсутствует восходящий сигнал, привлекающий наше внимание. Ничто не говорит нам: «Опасность! Нужно срочно что-то предпринять!», поэтому нам намного труднее переключиться. Мы не замечаем того, чего нет здесь и сейчас, вот почему наша ментальная система не оповещает нас об опасности. Точно так же обстоит дело с нашим здоровьем и пенсионными сбережениями. Поедая торт с огромным количеством взбитых сливок, мы не получаем сигнал: «Если будешь продолжать в том же духе, это сократит твою жизнь на три года». А когда покупаем вторую скоростную машину, никто не шепчет нам: «Ты пожалеешь об этом, когда станешь старым и нищим»”.
Вот что говорит доктор Ларри, чья миссия заключается в борьбе с глобальным потеплением: “Мне приходится убеждать вас в том, что существует невидимый, не имеющий вкуса и запаха газ, который скапливается в небе и аккумулирует солнечное тепло из-за использования человеком ископаемого топлива. Это тяжкое бремя. Есть результаты глубочайших, комплексных исследований. Более двух тысяч ученых вложили свои усилия в уникальный проект, комбинирующий всевозможные научные открытия, – в Межправительственную группу экспертов по изменению климата. Ученые пошли на этот шаг, чтобы убедить пока не готовых к этому, все-таки пора признать надвигающуюся угрозу. Однако если вы не живете на Мальдивах или в Бангладеш, все это кажется слишком отдаленным будущим, – считает доктор Ларри. – Проблема связана с временным фактором – если бы темпы глобального потепления ускорились и вместо нескольких веков составили несколько лет, люди оказались бы более понятливыми. А сейчас все похоже на историю с государственным долгом: пусть мои внуки решают эту проблему – я уверен, они что-нибудь придумают”.
Согласно Стерману, “изменения климата происходят в рамках очень длительного временного горизонта, который мы не воспринимаем, и поэтому убедить людей в том, что это действительно происходит, невероятно сложно. Мы обращаем внимание на насущные неурядицы, а не на серьезные проблемы, которые в итоге нас и погубят”.
Когда-то выживание человека зависело от того, насколько чутко он прислушивается к окружающей среде. Сейчас у нас есть счастливая возможность полагаться на искусственную помощь. Или это иллюзия? Ведь то же миропонимание, которое поставило нас в зависимость от всякого рода технологий, опутало нас чарами безмятежного сна и сделало равнодушными к состоянию окружающего мира. В этом и состоит угроза. Кажется, для осознания надвигающегося коллапса системы нам нужно что-то вроде мозгового протеза.
Глава 14
Отдаленные угрозы
Как мне однажды сказал индийский йог Ним Кароли Баба, “можно распланировать жизнь на сотню лет вперед, но никогда не знаешь, что произойдет в следующую минуту”. С другой стороны, Уильям Гибсон, пишущий в жанре киберпанк, полагает, что “будущее уже наступило – просто оно неравномерно распределено”. То, что мы можем узнать о будущем, находится где-то между этими двумя позициями: у нас бывают озарения, однако всегда существует угроза какого-нибудь события в духе теории “Черного лебедя”, которое может разрушить все на корню [167] . В 80-е годы XX века в своей пророческой книге “В век умных машин” Шошана Зубофф предвидела, что наступление эры компьютеров играет на руку организационной иерархии. Некогда знание было силой, и поэтому самые могущественные субъекты припрятывали свою информацию, теперь же новые технологии открывают доступ к информации каждому.
167
Levin K. et al. “Playing it forward: path dependency, progressive incrementalism, and the “super wicked” problem of global climate change” // IOP conference series: earth and environmental science 50. 2009. V. 6.
Когда Зубофф писала свою книгу, будущее, вне всякого сомнения, не было “распределено равномерно”, ведь тогда еще не существовало Интернета, уж не говоря об облачных технологиях, YouTube и Anonymous. Но уже сейчас поток информации течет свободно как никогда, причем не только в рамках какой-либо организации, а в глобальном масштабе. Отчаявшийся продавец фруктов совершает акт самосожжения на рыночной площади в Тунисе – и вот вам Арабская весна.
Позволю себе привести два классических примера полнейшего неведения по поводу того, что произойдет в следующую минуту: предсказание Томаса Роберта Мальтуса 1798 года, согласно которому рост народонаселения сведет человеческое существование к “бесконечной борьбе за кров и пищу” и будет бесконечно провоцировать голод и нищету; а также предупреждение Пола Р. Эрлиха 1968 года о “демографической бомбе”, вследствие которой миру к 1985 году будет угрожать массовый голод. Мальтус не разглядел надвигающейся промышленной революции и того, что массовое производство даст возможность большему количеству людей продлить свою жизнь. Эрлих же в своих подсчетах не учел грядущую “зеленую революцию”, благодаря которой темпы производства продуктов питания опередили рост народонаселения.
Эпоха антропоцена, начавшаяся с наступлением промышленной революции, знаменует первую геологическую эпоху, в которую жизнедеятельность одного вида – нас, людей – неумолимо ухудшает состояние ряда глобальных систем, поддерживающих жизнь на Земле. Антропоцен представляет собой противостояние систем. Человеческие системы, созданные для строительства, выработки энергии, транспорта, промышленности и торговли, ежедневно подрывают работу таких естественных систем, как циклы азота и углерода, богатая динамика экосистем, доступность воды, пригодной к использованию, и тому подобное [168] . В последние пятьдесят лет этот натиск характеризуется так называемым “великим ускорением”, к тому же в атмосфере скапливается углекислый газ: упомянутый феномен – один из предвестников надвигающегося системного кризиса [169] .
168
Sterman J. D. “Business dynamics: systems thinking and modeling for a complex world”. New York: McGraw-Hill, 2000.
169
Steffen W. et al. “The anthropocene: are humans now overwhelming the great forces of nature” // Ambio: a journal of the human environment 36. 2007. V. 8. P. 614–21.
Экологический след человека на планете, по мнению Эрлиха, сформировался под действием трех сил: что потребляет каждый из нас, сколько нас и как мы получаем потребляемые нами продукты. Используя эти три параметра, Британское королевское общество попыталось вычислить, какое количество людей способна выдержать Земля так, чтоб не произошел коллапс. Их вывод: однозначного ответа дать нельзя.
Наиболее важной неизвестной в расчетах было совершенствование технологий. Например, Китай увеличил свои мощности по выработке электричества из угля (что весьма тревожит), а не так давно существенно расширил использование солнечной и ветряной энергии. Итого: соотношение выбросов углекислого газа и экономических результатов Китая за последние тридцать лет упало приблизительно на 70 % (впрочем, эти цифры скрадывают неуклонный и быстрый рост количества угольных электростанций на “заводе мира”) [170] .
170
Угольная экономика Китая на основании данных Всемирного банка по: Pearce F. “Over the top” // New scientist. 16.06.2012. P. 38–43. С другой стороны, см. “China plans Asia’s biggest coal-fired power plant”, http://phys.org/ news/2011–12-china-asia-biggest-coal-fired-power.html
Впрочем, технологические революции могут спасти нас от нас самих же. Для этого мы должны использовать ресурсы таким образом, чтобы защитить важнейшие системы поддержания жизни на планете с помощью методов, которые не создают новых проблем и не игнорируют старых. Хочется верить, что это возможно. Однако в долгосрочной перспективе ни одна сильная экономическая держава не отдаст предпочтение подобным технологическим революциям. Краткосрочные достижения имеют место, как правило, потому, что компании видят в новых технологиях способ экономии средств, а не устойчивого развития планеты.